Любовь цвета зебры. Часть 1

Что тут началось! Вскочила, по шее мне съездила и зашагала прочь энергично: бёдра туда – сюда. Смотри и любуйся. Только я наслаждаться приятным зрелищем не стал, а тоже вскочил, шею огорчённо потираю и ору:

– Ай-ай-ай, какое ужасное оскорбление! В расисты меня записала, да? Дура!

Сделал передышку и продолжил в том же духе:

– Знаешь в чём твоя проблема, дорогуша?

И сам за неё ответил:

– Ты шуток ни черта не понимаешь.

Ребекка резко остановилась, обернулась, посмотрела на меня презрительно, как на гадкую тварь какую-то, и на одном дыхании выдохнула:

– У меня нет никаких проблем. Вот у тебя есть – твой болтливый, мерзкий язык.

– Слушай, оставь мой язык в покое. То ты его кусаешь, то ругаешь, он от огорчения вообще скоро отвалится.

– Прекрасно!

Оскорбила, унизила, в грязь втоптала и пошла дальше, а я стой тут оплёванный. Не хотел с ней ссориться, просто так уж получилось. И главное, момент для ругани выбрала! Кругом бродят вражьи силы, а мы отношения выясняем.

– И куда вы направились, мисс Джонсон, разрешите вас спросить? – крикнул ей вслед. – Думаешь, я на повышенной передаче рвану прощения просить? Не дождёшься!

А Ребекка всё дальше и дальше.

– Ладно, извини, – не выдержал я. – Слышишь?

Слышать наверняка слышит, но показательно игнорирует. Цаца какая, слова ей не скажи, сразу обижается!

14

От коридора шли ответвления. И когда Ребекка стала пересекать одно из них, послышалось клацанье затворов.

– Берегись! – крикнул я.

Она замерла на месте, повернулась в сторону раздавшихся звуков, да так и осталась стоять как вкопанная. Мне опять пришлось спасать положение. Рванулся, что было сил, на ходу автомат к бою изготовил, и выскочил с ним навстречу очередным неприятностям. Схватил Ребекку и вместе с ней пулей пролетел опасную зону. Как это они в нас не попали, понятия не имею. Видать, слишком быстро всё произошло, можно смело им единицу за реакцию ставить. Отдышался, несколько раз выстрелил наугад. Тишина. Осторожно высунул голову – никого. Озверел вдруг, ни с того, ни с сего. Ребекку к себе прижал, руку поднял, и выговариваю:

– Будешь меня слушаться, будешь?

Ударить её не смог, рука сама собой опустилась. Злости как не бывало, улетучилась куда-то. Она прямо-таки вжалась в меня, и дрожит. И чего я, подлец такой, на неё накинулся? Уж если кого и следовало шлёпать, так только самого себя. Болтаю не пойми что, ерунду всякую, вот и выходят такие досадные накладочки.

Как можно осторожнее её от себя отстранил, вытер ей слёзы и задал вопрос, который, в принципе, мог и не задавать:

– Испугалась?

Она, вот честная натура, утвердительно кивнула в ответ:

– Ага.

Хотел сказать что-нибудь вроде: « не бойся, малышка, я с тобой», но вместо этого залопотал:

– А я, думаешь, не испугался? Такой бесстрашный, что ли?

Поправил ей волосы, заглянул в глаза бездонные и продолжил:

– Теперь от меня ни на шаг, понятно?

Вижу, что ей понятно. Вот и ладненько, вот и договорились. Сделал шаг и остановился. Метров через десять снова было скрещение коридоров, и мне пришло в голову, что нас там ждут. Но идти то всё равно надо, вот в чём дело. В задумчивости Ребекку оглядел, и меня осенило:

– Снимай куртку, – сказал ей.

– Зачем? – удивилась она.

– Раздеть тебя хочу. Самое, знаешь ли, подходящее время выбрал. Снимай и всё, некогда объяснять.

Ребекка безропотно стянула с себя одёжку и подала мне, хотя с её лица не сходило недоумённое выражение.

– Так, теперь давай сюда свою «пукалку», – указал на «Узи», – и держи гранаты.

Отстегнул сумку, вынул одну гранату с взрывателем, соединил их, забрал её автомат, а взамен отдал свой. Вложил ей в руку гранату и провёл инструктаж:

– Когда скажу, бросишь её мне, но только когда скажу.

Осторожно, бесшумно подошёл к углу, кинул куртку. Тут же раздались выстрелы, и она упала уже с полудюжиной симпатичных дырочек. Как хорошо, что не я был на её месте. Отступил на три шага назад, разбежался и прыгнул.

Если бы мой прыжок снимала кинокамера, зрителям было что посмотреть. Лечу, лицо серьёзное – серьёзное, и из «Узи» строчу. У ребят, что в коридоре стояли, от удивления челюсти до пола отвалились. Это я хорошо рассмотрел, как и их позорное бегство. Бежали как зайцы, толкаясь и мешая друг другу. Одного мне удалось подстрелить. Он даже взвизгнул. Естественно, пуля то ему в задницу попала. Такое ранение – позор для солдата. В общем, скрылись они за спасительным углом, и начали меня обстреливать. Но было уже поздно, я коридор пролетел и находился в относительной безопасности. Приземление, надо сказать, было не очень удачным – руку ушиб.

– Кидай гранату, – крикнул я Ребекке.

Кинула. Поймал. Смотрю: чека выдернута. Она в руках этой террористки осталась. Сейчас как ахнет – и всё, собственно. Так растерялся, что сначала несколько раз из руки в руку перекинул, словно горячую картофелину, а только потом почти без размаха швырнул к вражинам. Граната отлетела метров пять, упала, покатилась по полу, отрикошетила от стенки – и прямо за угол, бандюкам в подарок.

– Ложись! – крикнул я.