Любовь в Венеции. Элеонора Дузе и Александр Волков

В том же году Элеонора Тун-Гогенштейн показала образцы писем Витторе Бранка[320], в то время вице-президенту Фонда Чини в Венеции. Спустя годы она прочитала некоторые письма американке Хелен Шихи, которая упомянула их в своей биографии Элеоноры Дузе[321]. Но еще ранее философ Герман фон Кайзерлинг (выходец из России) сделал достоянием общественности любовную связь русского художника с Дузе в своей книге «Reise durch die Zeit» («Путешествие во времени»), опубликованной в 1948 году. Откровения фон Кайзерлинга, вероятно, не состоялись бы, если бы Волков в своей автобиографии 1928 года не раскритиковал Школу мудрости (Schule der Weisheit) фон Кайзерлинга, в оскорбительных тонах запечатлев литературный и человеческий облик своего якобы «дорогого друга», у которого признавал лишь одно достоинство – выбор красивой и влиятельной жены

[322]. Ответный выпад фон Кайзерлинга задержался на двадцать лет, но в своем «Reise…» он, по сути дела, первым, раскрыл роман Волкова с Дузе, заявив, что Александр всегда утаивал и отрицал свою пылкую страсть к знаменитой итальянской актрисе. Кайзерлинг подчеркнул, что самая живая глава мемуаров Волкова как раз и посвящена Элеоноре Дузе, которую Волков безумно, но тайно, любил, и что она, Дузе, многим обязана художнику, помогшему ей в ее творческом освобождении от итальянского культурного провинциализма[323].

Письма Волкова к Дузе никогда не считались утраченными по одной простой причине – историки и театроведы ничего о них не знали.

Ольга Ресневич Синьорелли (1883–1973), близкая подруга Дузе и автор самой цитируемой биографии актрисы[324], никогда не допускала утечки информации о любовной связи Дузе с Волковым, хотя, скорей всего, знала о ней. Другие авторитетные биографы сообщали о дружбе актрисы с Волковым, но считали, что она связана исключительно с ее проживанием в одной из квартир в Палаццо Барбаро-Волкофф в Венеции и с ее русскими гастролями 1891 года

[325].

Джованни Поньеро одним из первых узнал об обнаружении писем Волкова, незадолго до публикации своей биографии Дузе в 1986 году и в примечании в общих чертах сообщил, что они будут вскоре опубликованы[326].

Проверка полученной в наше распоряжение переписки и документов об актрисе подтверждает, что графиня Кристиана Тун-Сальм получила письма Волкова в сентябре 1923 года. Сопоставление различных источников о Дузе позволяет проследить обстоятельства и факты, в силу которых актриса оставила часть своей корреспонденции (и не только Волкова) в залог графине, и это объясняет оговорку о 50-летней тайне, включенной Тун– Сальм в свое завещание и фактически защищавшей корреспонденцию от притязаний наследников авторов писем.

Передача писем в 1923 году была вызвана скорее экономическими, чем сентиментальными причинами. Финансовый крах банка Роберта фон Мендельсона в Германии и убыточные инвестиции кинокомпании «Дузе-фильм», которой удалось выпустить лишь фильм «Пепел» (в 1916 году)[327], уничтожили активы, накопленные было актрисой, особенно от гастролей за границей, до ее ухода со сцены в 1909 году (об их размере можно теперь судить по письмам Волкова). Банкротство банка фон Мендельсона вынудило Дузе заложить драгоценности и «другие вещи», которыми она владела. 16 января 1918 года она просила графа Примоли продать жемчуг (подаренный ей в Лиссабоне герцогиней Марией Пальмеллой) императрице Евгении, вдове Наполеона III, с которой графа Примоли связывала давняя дружба[328].

Переданные Ольгой Синьорелли сведения о последних месяцах жизни Элеоноры Дузе и о ее трудностях с поиском средств для оплаты труппы, и в частности, последний разговор Ольги с актрисой перед ее отъездом из Вены (она кратко изложила всё это в своей биографии Дузе), подтверждают, что графиня Тун-Сальм получила письма Волкова именно в качестве залога: как она делала в прошлом и со своими драгоценностями, Дузе должна была бы выкупить его по возвращении.

Зимой и весной 1923 года пошатнувшееся здоровье Дузе вынудило ее отменить почти все спектакли и даже прервать гастроли в Испании, что привело к горьким последствиям: у нее не осталось средств, чтобы заплатить труппе. Синьорелли писала, что актеры обходились ей в тысячу лир в день. Дузе получила от Сальваторе Лауро аванс в размере тридцати тысяч лир, однако эта сумма, как призналась сама актриса Ольге Синьорелли 7 апреля 1923 года, была каплей в море, и, если бы она не нашла больше денег, ей пришлось бы распустить свою труппу. 14 мая 1923 года она написала Синьорелли: