Любовь в Венеции. Элеонора Дузе и Александр Волков

Дорогая мадам Дузе, спасибо за Ваше доброе письмо и спасибо за критическую статью, перевод которой меня восхищает больше, чем оригинал. В свете только у графини Левашовой хватает энергии на всё. Однако я надеюсь, что Вам посчастливилось иметь и другие переведенные обзоры, потому что среди них есть очень хорошие – точные и серьезные. Например, у Суворина[406]. Трудно передать, как бы мне хотелось присутствовать на Вашем триумфе. Не присылайте мне больше отзывов и рецензий – они меня только злят. Я знаю Вас, по крайней мере, не хуже этих господ, и думаю, что понимаю Вас лучше…

Просто чтобы быть в курсе Ваших дел, пожалуйста, пишите мне хотя бы всего пару слов каждый раз, когда с Вами происходит что-то необыкновенное! Я прошу слишком много? Не откажите в этом бедному изгнаннику!

В данный момент я нахожусь в изгнании, так как для меня невозможно вернуться в страну, где Вы сегодня дышите и (я особенно надеюсь), где Вы зарабатываете деньги. Делайте, делайте это – заслужите Свою свободу, но не растрачивайте ее слишком! Оставайтесь подольше в Петербурге, если там еще есть работа, а потом – в Москве на выставке.

Даже не думайте о поездке на Кавказ в этом году. Огромные усилия и мало прибыли. В июне будет слишком жарко. Пропустите и Одессу – игра не стоит свеч, уверяю Вас. Постарайтесь остаться в Москве с 15 июня по 15 июля, это наиболее практично.

После 15 июля Вы можете поехать в Киев, который находится на пути за границу. Я, со своей стороны, возможно, имел бы возможность присоединиться к Вам в Москве. На данный момент у меня есть только одна художественная идея. Речь идет о том, чтобы сделать Ваш портрет! Где, как Вас найти!

Если бы не Москва, другой оказии, может, и не нашлось бы. Бог знает, когда мы снова увидимся. Кажется, мы встречаемся каждые пять лет. Но через пять лет Вы уже не будете (к сожалению) тем, кем являетесь сегодня.

Для меня сегодня нет на свете лица более чудесного в художественном отношении, чем Ваше… И вот, я только и думаю об этом.

До свидания, дорогая, добрая госпожа Дузе, не забывайте среди русских, окружающих Вас, что есть один русский за границей, который Вас понимает, который восхищается Вами так же, как и самые большие Ваши тамошние почитатели, – и что этот русский Вам искренне предан. Целую Ваши руки и желаю Вам всего наилучшего А. Волков.

[P.S.] Пожалуйста, ответьте мне на вопросы о Ваших планах!

* * *

[29.3.1891; Дрезден – Санкт-Петербург]

В спешке.

Дорогая мадам Дузе, спешно отвечаю на Ваше письмо о цветах костюма Джульетты.

Сейчас у меня нет времени собрать информацию до отправки почты, завтра, если я найду идею или правдоподобие, сообщу Вам. А пока, вот, что я думаю.

В пьесах Шекспира, по моему мнению, местный колорит играет небольшую роль. Он представляет страсти всего человечества, а не конкретного места.

Он берет итальянский сюжет и пишет на английском.

Поэтому – большая свобода в костюме, поэтому – выбор, подходящий, главным образом, Вашей фигуре. Вот фундаментальный принцип.

Джульетта была очень юной, поэтому должны преобладать светлые тона.

Но есть трудность выбора цвета. Легко сказать «небесно-голубой», «нильский голубой», но есть пятьдесят различных оттенков, а маленький нюанс всё меняет!

Думаю, что голубой, который нужен Вам – это цвет подкладки Вашего домашнего серого платья – он идет Вам более всего – в велюре ли, в шелке, или в плюше (неважно, что плюша еще не было в четырнадцатом веке) – и будет ли заметен вечером этот нюанс – тоже серьезный вопрос!

Костюм должен быть самым простым.

Волосы – как обычно Вы их укладываете, достаточно небольшого украшения. На волосах оно необходимо. Если Вы смешиваете ткани, к примеру, шелк и велюр, думаю, лучше, чтобы они были одного цвета или близких

оттенков. По-моему мнению, человек на сцене это – пятно. Мягкое и однородное, не надо арлекинады.

Каждый новый цвет уменьшает эффект силуэта. Часто актеры забывают об этом. Пытайтесь оставаться собой насколько это возможно – и это будет прекрасно. Если это необходимо, с небесно-голубым можно применить коричневый, с розовым – бордовый. Помните шелковое покрывало на Вашей кровати? По-моему, это самое приятное сочетание, которое я знаю. Итак – небесно-голубой цвета подкладки Вашего домашнего платья.

Главное – нежные цвета. Только Ваши волосы выделяются в Вашем силуэте – танцующие как точка над «i». Тонкая фигура и бледная внешность должна сочетаться со всем костюмом, а не сиять своим великолепием…

[P.S.] Благодарю за телеграмму. Это пошло мне на пользу после некоторой грусти, потому что для меня нет ничего печальнее, чем непонимание. Я увидел преувеличенную тревогу…

* * *

[30.3.1891; Дрезден – Санкт-Петербург]

Вчера я получил телеграмму с обещанием получить письмо завтра.