Любовь за деньги и без

— Ты все-таки совершенно удивительная! В который раз убеждаюсь, что не случайно тебя… выбрал там, в Склифе. Я понял, что ты сейчас хотела сказать, и признаю: я был абсолютно не прав. Прошлое действительно невозможно зачеркнуть. Но и ты не совсем права. В жизни многих людей случаются страшные события: тяжелые болезни, войны, заключение в тюрьме или концлагере. Но одни, пережив это, находят в себе силы переписать судьбу с чистого листа и снова стать счастливыми, а другие, даже освободившись, до конца дней своих остаются в прежнем аду… Так вот, я хочу помочь тебе начать жизнь сначала. Переписать судьбу. Не уничтожить прошлое, но заменить его настоящим, ради которого стоит жить. По-моему, это по силам и тебе, и мне. Когда ты создашь новое настоящее, тогда и поговорим… обо всем остальном. А сейчас переменка действительно закончена.

Я отвернулась, с трудом удерживаясь, чтобы не разрыдаться. Понимала, конечно, что Виктор врет ради друга. Но мне так отчаянно хотелось, чтобы эти слова были правдой!

Глава 2

Отцы, дети и другие родственники

Бессонницей я никогда не страдала — ни во времена вынужденного простоя, ни после общения с особо гадостными клиентами. Как только опускала голову на подушку — вырубалась немедленно и сразу же отправлялась в виртуальный кинотеатр смотреть цветные широкоформатные сны.

Я слышала (данную инфу мне тоже лениво пробивать в Сети), что если взрослый человек видит яркие цветные сны — это потенциальный шизофреник. Что ж, значит, рано или поздно я окончательно уйду в страну грез. Не хотелось бы, честно говоря; конечно, веры доморощенным психиатрам нет, но все равно неприятно…

Однако свобода внесла коррективы и в мой ночной отдых. Вечером того дня, когда я столь странно прогулялась по Арбату, уснуть не получалось. Я беспокойно ворочалась в кровати, считала овец — ничего не помогало.

Снотворного в доме не было — именно потому, что это слишком большой соблазн хоть ненадолго выбросить из памяти все проблемы. Я не раз видела, как с виду сильные и абсолютно нормальные девушки начинали принимать относительно безвредные таблеточки — и очень быстро полностью теряли человеческий облик, превращаясь в машины, требующие регулярной подзарядки топливом. Такой судьбы я не хочу.

В тех редких случаях в прошлом, когда мне не удавалось уснуть сразу, прекрасным успокоительным оказывались беседы с Гулей. Но, как назло, именно нынешним вечером она была на работе.

Поняв, что не усну, я взяла плеер и воткнула в уши наушники, но даже любимые песни не радовали. Сил смотреть хорошее кино тоже не было.

Я взяла читалку и, повинуясь неясному инстинкту, открыла одну из самых любимых своих книг — «Мастера и Маргариту», главу «Великий бал у Сатаны». Да, Марина Цветаева абсолютно права: есть произведения, написанные чем угодно — языками пламени, вихрями песчаной бури, звездным светом, — но не словами!..

Закончив главу, я вдруг поняла, что дальше читать сейчас не смогу. Ощущение было жестким и однозначным, а с Булгаковым не шутят.

Я выключила читалку и задумалась, не выбраться ли мне куда-нибудь потусить в свое удовольствие, ведь запрет Виктора касался лишь секса, а все прочие развлечения дозволялись. Но краситься было лень; кроме того, на тусовке я наверняка еще что-нибудь съем, а это уже перебор.

В полном отчаянии я снова легла, закуталась в одеяло, включила телевизор и начала перескакивать с канала на канал. Честно говоря, уже не помню, когда смотрела ТВ в прошлый раз; обычно мы с Гулей используем телевизор исключительно как средство для воспроизведения записанных на диски фильмов и сериалов. Так что, думаю, вы можете вообразить мое удивление, когда на одном из каналов я увидела до боли знакомую физиономию Студнева-пера. Я уточнила телепрограмму — оказалось, народный депутат участвует в ток-шоу о проблемах «золотой молодежи». Заинтересовавшись, я надела наушники и прислушалась.

Выступающие сменяли друг друга, но были едины в своей позиции. Они яростно громили мальчиков и девочек-мажоров, потерявших всякий стыд и совесть от своих богатств и вседозволенности. Меры наказания предлагались самые строгие — от полной конфискации имущества до тюремного заключения.

Старший Студнев сидел тихо и в разговор не вмешивался. Я заинтересовалась еще больше: отец Сычика абсолютно не из тех, кто позволяет затирать себя в угол. Или я просто опоздала и депутат высказался самым первым?!.

Но сомнения вскоре развеял ведущий, державшийся так надменно, словно был одновременно наследным принцем Великобритании и мультимиллиардером-айтишником. Он представил зрителям еще одного гостя — депутата Госдумы, члена Комитета по защите общественной морали Анатолия Алексеевича Студнева.

Массовка бешено зааплодировала — за это ей и платили.

Едва камера сфокусировалась на красном лице народного избранника, он набрал в грудь побольше воздуха и неторопливо обратился к ведущему: