Любовь за деньги и без

Я еще некоторое время лежала, прокручивая в голове всевозможные варианты развития ситуации, но ни до чего больше не додумалась. Потом взяла мобильник, не совсем понимая, зачем это делаю. Открыла телефонную книгу и, удивляясь сама себе, нажала на номер, по которому звоню нечасто.

Несмотря на поздний час, ответили сразу:

— Ника, доченька, что случилось?! Как ты там?

Я с огромным трудом сдержала привычную злость. Эх, если бы во времена моего детства мама проявляла ко мне хоть немного той любви и заботы, что демонстрирует сейчас! Возможно, моя жизнь сложилась бы совсем иначе — и как минимум стала бы гораздо счастливее.

Но именно в этот странный вечер я вдруг поняла, что все логично. Мама забеременела совершенно случайно — во время одной из первых своих «челночных» поездок за товарами. Я была ребенком нежданным и нежеланным, а уход за мной отнимал массу времени, сил и нервов. Матери не требовалась любовь абсолютно бесполезной крикливой соплячки — а вот за симпатию известной столичной модели (мама старательно делала вид, что не догадывается о второй моей профессии) побороться стоило. Ох, как же просто — и как мерзко!..

Проблема имелась лишь одна — но серьезная. Долговязой некрасивой девочке до зарезу была необходима любовь мамы — самой прекрасной, умной и удачливой столичной девушке свободной профессии абсолютно не нужна симпатия нищей провинциальной тетки. Потому-то все ее телефоны и находятся в черном списке моего мобильника… Я и сама не понимала, почему сейчас вдруг решила позвонить матери.

— У меня все в порядке, — быстро сказала я. — Звоню просто… — я задумалась, — чтобы узнать, как ты. Как дела? Как Тимур?

— Все прекрасно, — пропела она. — И у меня, и у Темочки.

Пожалуй, самой удивительной новостью для меня стало то, что после почти двух десятилетий поисков идеального мужчины мать его таки нашла. Тимур Юсуфович приехал в наши края из Татарстана, открыл магазин — и влюбился в мою мать с первого взгляда. Что он в ней нашел, не знаю, но вместе они были уже пять лет — для мамы это абсолютный рекорд. Как ни странно, ее новый избранник оказался очень приличным человеком — не пил, не дрался, не ходил на сторону, бизнес вел на диво толково. Огромные по меркам моего родного города деньги, которые я ежемесячно переводила матери, тоже, наверное, играли важную роль в ее семейном счастье, но ведь постоянно притворяться в принципе невозможно! Рано или поздно сорвешься, а правда об этом непременно где-нибудь всплывет. Так что Тимур Юсуфович и вправду был человеком положительным…

— Очень рада за вас обоих. А здоровье ваше как?

— Великолепно — и у меня, и у Темочки. А у тебя как дела? — спохватилась она.

— Неплохо. Недавно заключила контракт… — только брякнув эти слова, я задумалась, как можно объяснить матери перемены в моей судьбе, не сболтнув лишнего, — с одним очень известным иностранным художником-авангардистом. Он хочет нарисовать мой портрет — и щедро платит за согласие позировать. Но поставил железное условие — все время, пока создается картина, я не имею права участвовать ни в показах, ни в фотосессиях.

— Фигасе! — Маман любила иногда щегольнуть словечками молодежного жаргона. — Ты, наверное, много денег теряешь из-за желания послужить искусству? — спросила она тревожно.

— Нет, что ты! — Я с трудом сдержала улыбку. — Говорю же — художник иностранный и очень популярный. За его картины платят миллионы — даром что там нарисованы только круги и палки. Так что и я не внакладе, и ты не пострадаешь.

— Я не о себе беспокоюсь, Никушка, — укоризненно заметила мама, и я лишь нечеловеческим усилием воли подавила смех. — Тимочка зарабатывает достаточно, так что мы и без твоей помощи проживем, хотя она, разумеется, очень и очень кстати. Но за тебя я волнуюсь. Знаешь, эти художники — очень ненадежные типы. Ты наверняка позируешь ему… кхм… обнаженной?

— Иногда, — я начинала сердиться. — Но чаще — одетой. Мама, не волнуйся! Я уже взрослая девочка и абсолютно все знаю об отношениях мужчины и женщины.

— Все молодые так говорят, — она вздохнула, — а потом почему-то рожают детей без мужа… — Сделав небольшую паузу, мать заговорила энергично и решительно: — Никушка, ты от меня не отворачивайся! Я жизнь прожила, знаю о ней все и плохого не посоветую!

Я с трудом сдержала раздражение. Мнение, что старикам все известно лучше, полностью соответствовало действительности в эпоху, когда большинство людей были крестьянами и обрабатывали землю. Жизнь тогда не менялась тысячелетиями, и знания стариков действительно оказывались бесценными при абсолютно любом форс-мажоре. Но с тех пор много воды утекло. В двадцатом веке опыт моей бабушки ничем не смог помочь маме, а мне оказалась абсолютно бесполезна житейская мудрость их обеих, поскольку я существовала в совершенно иных условиях.

* * *