Любвеобильные Бонапарты

Как-то раз Тибодо, генерал Червони и Камилло Боргезе прогуливались вместе в саду, и Червони, весьма не к месту, прочел какие-то итальянские стишки о рогоносце. Оба смущенно смолкли, а Боргезе сказал:

– Моя жена может считать себя счастливой, что она сестра императора. Не будь она ею, я бы преподал ей урок, который надолго запомнился бы.

Полина была настолько испорчена всеобщим потаканием своим капризам, что ей были совершенно неведомы границы ее прихотей. Однажды она запустила книгой в лицо графу де Форбену, который благополучно вернулся к ней. Тот проглотил эту выходку, побледнел и вышел из комнаты. Через несколько дней, в конце октября, он покинул Миньяр, поставив свое достоинство выше финансового благополучия и необходимости выносить причуды вздорной бабенки. В обществе сочли, что он вел слишком умные разговоры, надоел Полине в постели, к тому же, слишком дорого обходился.

Дальнейшая судьба де Форбена сложилась весьма нетрадиционно для офицера. Сначала он вернулся на службу в армию, где участвовал в португальской, испанской и австрийской кампаниях, дослужился до подполковника, был награжден орденом Почетного легиона. В 1810 году граф вышел в отставку, чтобы всецело посвятить себя искусству и с успехом выставлялся в Салоне. После реставрации Бурбонов де Форбен был назначен директором королевских музеев, реорганизовал Лувр и основал Люксембургский музей, посвященный работам современных художников.

Полина решила продолжить свой отдых на юге и переехала в Ниццу, где разместилась на вилле с парком, спускавшимся к морю. Она любила сиживать в этом парке на свежем воздухе, но, поскольку боялась, что у нее замерзнут ноги, клала их на обнаженную грудь своей фрейлины, которая растягивалась на спине перед ней. Эту удивительную сцену упоминали в своих воспоминаниях несколько современников. Капризы Полины зашли настолько далеко, что курьер из Парижа должен был каждый день привозить ей новости о столичной моде. Когда Наполеону рассказали об этом на острове Св. Елены, он заявил:

– Знай я о сем тогда, сей блажи быстро бы пришел конец; сестра получила бы хороший нагоняй. Но, когда ты император, о подобных вещах тебе не сообщают.

Рядом с ней появился новый любовник, Феликс Бланджини, уроженец Турина, музыкант, который обучал ее пению. Полина платила ему 750 франков в месяц, за каковую сумму он должен был находиться в ее распоряжении денно и нощно. Во всяком случае, музыкант обходился ей намного дешевле Форбена. Он сочинял для княгини романсы и ноктюрны, которые учитель и ученица распевали дуэтом. В штате Полины состояло несколько агентов тайной полиции, доносившие обо всем, что происходило в ее окружении. Невзирая на свою легендарную сверхзанятость, Наполеон не упускал из виду ни одного члена своей семьи. Бланджини безумно боялся, как бы фавор сестры императора не обернулся для него посылкой в чине младшего лейтенанта на Иберийский полуостров, где испанцы безжалостно уничтожали французов.

Вскоре Полина получила известие, что император решил объединить девять департаментов, некогда образовывавших Сардинское королевство, в Цизальпинское губернаторство со столицей в Турине и назначить губернатором «нашего зятя, князя Камилло Боргезе». Так что Полина в сопровождении супруга выехала в Турин.

Наполеон во всех подробностях расписал, каким должен быть штат как двора Камилло, так и Полины, общими должны были быть только корпус пажей и придворный оркестр с его руководителем. Княгиня изучила эти списки и поинтересовалась, кто такой некий Канавасси, который назначен руководителем оркестра. Камилло пожал плечами и высказал предположение, что такова была, несомненно, воля императора. Полина не согласилась с этим и заявила, что из 6000 франков, положенных на жалованье Канавасси ему следует оставить 2000, Бланджини будет получать 3000 как руководитель ее личного оркестра, а 1000 франков она израсходует на благотворительные цели.

Жители Пьемонта – испокон веков так называлась область на Апеннинском полуострове, которая теперь стала Цизальпинским губернаторством, – с энтузиазмом приветствовала правящую чету, Полина погрузилась в выполнение своих обязанностей, но после двух месяцев почувствовала себя плохо и в начале июня сбежала на курорт в Экс-ле-Бен, даже не дождавшись разрешения Наполеона, которое срочно испросила. Перед отъездом у нее состоялась встреча с братьями Люсьеном и Жозефом, которые действительно подтвердили, что выглядела она плохо. Бланджини же, невзирая на то, что был урожденным туринцем, сбежал. Он боялся гнева князя и Наполеона, а потому в один прекрасный день отправился в Германию, где явился к Жерому Бонапарту, королю Вестфалии, назначившего его главным музыкальным распорядителем своего двора.