Любви подвластно все

Он тихо рассмеялся, и Оливия невольно улыбнулась. О как же она любила этот смех! Да и не только смех… Она все в нем любила. Даже его носовой платок с инициалами в углу, которые она обычно поглаживала пальцем… Она любила все, что принадлежало ему: и то, что осталось в нем прежним, и то, что стало другим. Но если она действительно его любила…

Все эти мысли и чувства внезапно привели ее в дикую ярость. Сунув Лайону в руку его носовой платок, Оливия вдруг ударила его кулаком в живот. И в тот же миг едва не вскрикнула от удивления. О боже милостивый! Его живот оказался твердым как скала!

Лайон на мгновение замер, глядя на платок. Потом перевел взгляд на нее, после чего неспешно сложил платок и сунул в карман; казалось, он таким образом демонстрировал свою абсолютную выдержку – в то время как она совершенно утратила самообладание. При этом он смотрел на нее холодно и пристально – словно изучал противника.

«А знает ли он, что сейчас очень похож на своего отца?» – подумала Оливия. Раньше он никогда так на нее не смотрел. Наверное, потому, что доверял ей. Значит, сейчас уже не доверяет… Что ж, возможно, она сама в этом виновата. Во всяком случае – отчасти.

Стоя под его испытующим взглядом, она старалась понять, о чем он сейчас думает. Возможно – о том, насколько она изменилась.

«Интересно, много ли у него за это время было женщин?» – неожиданно подумала Оливия. И вдруг поняла, что человек, стоявший сейчас перед ней, стал для нее совсем чужим, совершенно незнакомым… И он больше ее не любит…

Тут он наконец нарушил молчание и сказал:

– Оливия, я хотел бы серьезно поговорить с тобой. Думаю, у нас остались кое-какие незаконченные дела.

Что ж, против этого нечего было возразить, поэтому она промолчала.

– Может, тебе все же хочется что-нибудь мне сказать? – произнес он с язвительной усмешкой.

– Да, возможно, – пробормотала Оливия с дрожью в голосе.

– Тогда, наверное, ты согласишься на разговор. Но не здесь. Я бы хотел, чтобы наша беседа состоялась на моем корабле.

– На твоем корабле?..

Он тут же кивнул.

– Да, именно так.

– У тебя… есть корабль?

– Да, есть.

Оливия невольно поморщилась. Этот высокомерный мерзавец, черт бы его побрал, даже не потрудился объяснить, откуда у него корабль.

– Значит… миссис Мор вообще здесь нет?

– Совершенно верно.

– Выходит, ты солгал, обманул меня!

– И это верно. – Лайон снова кивнул, и было ясно, что он нисколько не раскаивается.

И тут Оливия наконец-то поняла: Лайон, несмотря на внешнее спокойствие, был охвачен яростью, жуткой холодной яростью, но, как ни странно, это обстоятельство приободрило ее – уж лучше так, чем полное безразличие.

Оливия внимательно вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, что за человек этот новый Лайон Редмонд. Теперь было ясно, что он совершенно не походил на того юношу, которого она в последний раз видела в ночном саду под дождем. Тогда он стоял перед ней с побелевшим лицом и в мокрой насквозь рубашке, облепившей его широкую грудь, потому что сюртук свой он отдал ей…

– Каждый должен иметь собственный свод правил, Оливия, как ты однажды сказала мне. И хотя я предпочитаю не лгать… В данном случае пришлось – я также предпочитаю получать то, что хочу. А я хотел поговорить с тобой наедине – так чтобы никто об этом не знал. И я точно знал, как этого добиться, – добавил Лайон тоном судьи, который зачитывал приговор.

И тут Оливия вдруг подумала: «А ведь у него, пожалуй, есть некоторые основания для гнева…» – но тотчас же отбросила эту мысль и с язвительной усмешкой спросила:

– Поэтому ты решил заманить меня на свой корабль?

– Да, на свой корабль.

– Разве ты не мог… – Оливия умолкла, потому что уже знала его ответ.

– Не мог что? Обратиться к твоему отцу с нижайшей просьбой? А перед этим послать цветы, да? Или, может быть, выкрикнуть свои возражения в церкви перед прихожанами, когда там в ближайшее воскресенье объявят о твоем скором венчании? Нет, Оливия, я не стану этого делать. Но я хочу поговорить с тобой. И если ты согласна – побеседуем у меня на корабле. Наша беседа состоится сейчас – или никогда.

Сейчас или никогда… Вот так-то. Совсем как в тот раз, пять лет назад, когда он требовал, чтобы она определила свое будущее за одну минуту под проливным дождем в темноте. Похоже, он уже тогда начал превращаться в нынешнего Лайона Редмонда – жестокого и холодного, невозмутимого и самоуверенного…

Но ведь сначала, как только увидел ее в этой комнате, он был совершенно другим. Ей вспомнился его порыв утешить ее, его волнение… Она узнала все это. Неужели то были всего лишь отголоски прежних воспоминаний?

«Любовь моя» и «душа моя» – так называл он ее когда-то.

Да, она была его душой, а он – ее.

А потом он, бессердечный, покинул ее, неожиданно исчез.

Но что же будет сейчас? Что ее ждет?

– Корабль пришвартован совсем рядом. Тебя доставят туда в полной безопасности. Это будет совсем короткая прогулка. Тебе ничто не угрожает ни с моей стороны, ни со стороны каких-либо головорезов или других малоприятных субъектов. Но нужно отправляться прямо сейчас, – добавил он тоном, не терпящим возражений.