Люди и чудовища

Копать проходы в смертных холмах немного не совпадало с представлением Кирка о своем участии в таинственной экспедиции. Не то чтобы он чурался физической работы, участие в сражениях тоже можно назвать физической работой, но вот лопату в последний раз он держал в руках года два назад. Тогда пришлось закапывать умершего от ран товарища, который перед смертью попросил похоронить его именно так – по каким-то особым религиозным заморочкам его не устраивала идея огненного погребения.

Холмов было много, и все они были похоронными курганами, все насыпаны по единому правилу: ход, ведущий внутрь, всегда выходил на юг, на полуденное солнце. Работа наемников заключалась в том, чтобы откопать и взломать деревянную дверь. Древесина, которой было больше тысячи лет, должна была уже сгнить, но доски двери выглядели вырубленными буквально вчера.

На поиски двери в одном холме уходило от нескольких часов до недели.

Потом являлись маги, брали факелы и, согнувшись, проходили внутрь. Потолок в проходах смертных холмов всегда делали низким – все входящие должны были, волей или неволей, поклониться мертвым.

Все вскрытые и обысканные курганы Кирк считал – как и дни, проведенные здесь. Этот холм был пятнадцатым, день – двадцать шестым. Остальные наемники отправились на охоту, а Кирку по жребию выпало остаться и копать. Дверь в пятнадцатом холме он откопал на удивление быстро, и слой земли, который пришлось снять, оказался совсем тонким.

Пятнадцатый холм, снаружи такой же, как и остальные, внутри оказался огромной, почти пустой пещерой – никаких уютных могил для благородных мертвецов, как в других холмах. И именно здесь они наконец нашли… что-то. Собственно, Кирк и нашел.

Это что-то выглядело как вплавленный в камень пещеры череп, и в этот череп поместилась бы флагманская галера императорского флота. А в черепе, сквозь щель между зубами огромной пасти, Кирк разглядел меч, лежащий на простой каменной подставке. И это был самый прекрасный меч, который Кирк когда-либо видел.

Кирк бросил на него всего один взгляд и вдруг понял, что это его оружие. Что вся его прежняя жизнь была лишь прелюдией перед настоящей жизнью, которая начнется, когда он возьмет этот меч в руки. Что все изменится, станет правильным. Идеальным.

Кирк помнил, как он бежал к этому мечу, скользя по влажным ступеням, вырубленным в камне. Как падал, разбив в кровь колени и ободрав ладони, как вскакивал и бежал дальше. Потому что меч должен был достаться ему – до того, как внутрь войдут другие и увидят. До того, как войдут маги.

Кирк помнил, как он лез, и соскальзывал вниз, и шипел сквозь зубы проклятия, и вновь лез по гладким костям черепа наверх, к глазницам, чтобы сквозь них попасть внутрь.

Кирк помнил, как он наконец взял рукоять меча одной рукой, как провел дрожащими пальцами другой руки по лезвию. Помнил это чувство наполненности и правильности, которое длилось и длилось. А потом вдруг исчезло, и он остался стоять в кромешной темноте, потому что факел он потерял где-то по дороге, когда спешил к мечу. Остался стоять, понимая только одно: он только что нарушил самый строгий запрет магов.

Он должен был раскопать вход, взломать дверь – и остаться снаружи. Он не должен был входить внутрь с факелом, который предназначался для магов. Он ни в коем случае не должен был касаться ничего внутри!

Узнают – убьют.

Маги – любой расцветки – убивали и за меньшее.

Очень осторожно он вернул меч на прежнее место и, ориентируясь по памяти, выбрался сперва из черепа, а потом, на ощупь найдя брошенный в спешке факел, поднялся по ступеням вверх.

Маги явились через пару часов и спустились вниз, как всегда, вдвоем.

Вернулся только один.

Весь покрытый кровью, он вышел, неся в руках сверток – нечто длинное и тонкое, завернутое в плащ второго мага. Глаза у мага были стеклянные, пустые, лишенные мысли. На Кирка маг внимания не обратил.

Отойдя от холма примерно на десять шагов, маг вскинул свободную руку, вызывая Врата – и те действительно откликнулись, хотя здесь, у Черного источника, не должны были возникнуть. Врата открылись. Маг успел сделать к ним шаг, всего один, когда пространство внутри Врат выгнулось стеклянной линзой, налилось белым золотом и разбилось, выпуская из себя песок. Много песка. Куда больше, чем должно было там поместиться.

Песок покатился волной, погребая траву, а потом из песка начали подниматься фигуры. Их силуэты походили на человеческие, но тела и лица покрывал белый мех, в котором блестели черные бусины глаз.

Маг отшатнулся, встряхнул сверток, одним движением сбрасывая ткань и освобождая меч. Лезвие сияло таким же белым золотом, как и песок. Сжав рукоять, маг сделал резкое движение, и хотя клинок никого не коснулся, все фигуры упали, разрезанные пополам. Крови не было – их тела просто рассыпались песком, но почти мгновенно из песка поднялись новые фигуры, еще больше, чем было…

Кирк стоял в десяти шагах за спиной мага, когда все началось. И как маг не обращал на него внимания, так и твари из песка игнорировали его, что было чудесно. Вопрос заключался только в том, как долго продлится чудо.