Люди пепла

– Все верно, у нас есть целая минута, можешь помахать Цыпе ручкой, неизвестно, увидишь ли ты его когда-нибудь еще. Сдвинься к правому борту. Хватайся за оттяжку и свешивайся к самой воде.

– Лодка накренится.

– Накренится, да только не на тебя. Делай, что говорят.

С этими словами Псегрест ухватился за кончик гика[17], легко завел его за борт, повис лицом вверх, оставшись ногами в лодке, а спиной почти коснувшись воды. При этом парус подставился ветру всей своей немалой площадью. Трой ощутил рывок, следом за которым они начали быстро ускоряться.

Вторая лодка, шедшая бок о бок, зеркально повторила маневр: один моряк оттянул угол паруса, второй компенсировал его действия, свешиваясь с другого борта живым противовесом. Суденышки легкие, неустойчивые, склонные к опрокидыванию, за ними глаз да глаз нужен, одна надежда на слаженность экипажей. Но вроде знают свое дело: скорость резко возросла, расстояние до чудовища начало увеличиваться.

В Псегресте Трой был уверен, но в себе не очень, и потому не удержался от терзавшего с утра вопроса:

– Я же просил у тебя четырех людей, почему вас только трое?

– С тобой ведь четверо.

– Но я не ваш.

– Это и хорошо, ведь в таком случае я не обязан тебе платить.

– Так ты поэтому все время так радостно скалишься?

– Трой, а ты только сейчас об этом догадался?

Из волн за кормой с громким всплеском вынеслась увенчанная парой бивней огромная лошадиная голова на змеиной шее, уставилась вслед лодке, жалобно замычала.

– До встречи, Цыпа! – крикнул Псегрест и добавил для Троя: – Наш Цыпа велик и быстр, да только мы быстрее. Понравились наши игры?

– Ага, надо почаще с вами плавать, – ответил Трой, отплевавшись от попавшей в рот приличной порции противной морской воды.

Волны не такие уж и большие, но до головы достают.

– Я знал, что тебе понравится.

– А вы не пробовали этого Цыпу убить?

– Зачем нам это надо?

– Хотя бы ради бивней.

– Не все в этой жизни измеряется деньгами.

– Почему ты об этом не вспомнил, когда меня грабил?! Я ведь почти все деньги тебе отдал!

– Из головы вылетело, уж прости.

– Он ведь опрокидывает лодки, наносит ущерб.

– Наши не опрокидывает, мы с ним научились уживаться. А вот если кто-то чужой лезет на наши делянки, получает тот еще сюрприз.

– Так он у вас вместо цепной собаки?

– В самую точку попал – он наш главный песик, мы все его обожаем. Бывает, даже подкармливаем. Цыпа до безумия обожает копченую лососину, за нее он готов от рассвета до заката хвостиком вилять. Всегда возим кусочек с собой. Кинешь перед носом, и лодка ему уже неинтересна.

– А я-то голову ломал, что же вы делаете, если эта гора мяса застает вас при безветрии. Других чудовищ тут нет?

– Будешь много о них говорить, обязательно появятся.

– Ну да, вы, моряки, народ суеверный.

– Я – нет, я просто шучу так, а ты поверил. Что тут делать чудовищам? Морская вода быстро разлагает пепел, здесь он не успевает накапливаться. Только в концовках фиордов лежит на дне, но это на самом юге, среди снегов и льда. Царство вечного холода и могильного покоя. Если хочешь сгинуть в зубастой пасти, попробуй добраться туда по воде. Там и плавающих и летающих тварей хватает, они вечно голодные и злые, как взбесившиеся псы.

– Я видел летающую возле начала фиорда.

– Такое тоже бывает, если берега в заразе.

– Вон тот узкий залив – вход в первый фиорд. Я был здесь пять дней назад. Дальше таких фиордов будет три – считая этот.

– Я знаю.

– Откуда? Ведь третий не нанесен на карту.

– А ты когда-нибудь видел, чтобы я смотрел на какую-то карту? Все хранится здесь. – Псегрест постучал себя по голове.

– Видел его?

– Ага.

– Видимо, из-за таких, как ты, о нем много говорят. Слухи ходят.

– Вот и до меня они дошли три года назад. Всегда интересно было узнать, есть ли он на самом деле, пришлось сходить проверить.

– Так почему его не нанесли на карты?

– Я что тебе, картограф?

– Ну мог бы им сообщить.

– Ну да, конечно. А кто мне за это заплатит? Цыпа, что ли?

– Это вряд ли.

– А то я не знаю. Мне платят за икру стриги, за жирного лосося, за акулий плавник и печень намбы. Такие чудные наниматели, как ты, нечасто заявляются. Пусть эти картографы покажут монеты, я им и про третий фиорд, и про что угодно расскажу. А даром можно только за амбаром.

– Почему твоя лодка называется «Агат»?

– Тебе не нравится название?

– Хорошее название, но как-то с тобой не вяжется.

– Вяжутся шелудивые собаки на помойке, а я несколько лет махал кайлом, добывая радужные агаты.

– Шахтер?

– Хуже.

– Это как?

– Говорят, что ты сюда попал в заколоченном деревянном ящике. Так и было?

– Да.

– Меня тоже привезли в таком же ящике.

– Ты был рашмером?!

– Нет, мне не запачкали кровь пепельной гадостью. Для рашмера я рылом не вышел, а вот для каторги подошел в самый раз. Теренгерские рудники, ты о них еще не раз услышишь, там есть все или почти все – от честного олова до проклятых магических камней.

– А я думал, что ты все время был моряком. Не представляю тебя без моря.