Люди Смутного времени

Во дворец Трубецкого стали приглашать все реже, а если приглашали, стремились всячески унизить, умалить родовую честь. В начале 1625 года князя назначили наместником Сибири. 24 июня этого же года Дмитрий Тимофеевич скоропостижно умирает в Тобольске. Загадочна эта смерть: Трубецкой был человеком крепким, как говорится, в самом расцвете сил: ему было сорок с небольшим лет.

Прах Дмитрия Тимофеевича был погребен в соборе Троице-Сергиева монастыря, рядом с прахом его жены Марьи, умершей в 1617 году.

Сотворение мифа

Новые власти сделали все возможное, чтобы заслуги Трубецкого перед Россией были забыты потомками. Этому помогло то обстоятельство, что в годы Смуты официальное московское летописание не велось. Романовы же поставили историографию под жесткий контроль: рукописи, в которых содержались сведения, отличные от официальной точки зрения, уничтожались. Любопытный факт: в начале 1650 года, то есть спустя почти 40 лет после описываемых событий, царь Алексей Михайлович направил в Варшаву своего посла Григория Пушкина с требованием сжечь все «бесчестные» (то есть позорящие Романовых) книги, а их авторов, наборщиков и печатников казнить смертью. Нам неизвестно, приняло ли польское правительство требования Москвы, важен сам факт: именно так поступали Романовы на подвластной им территории с «инакомыслящими».

В то же время за счет умаления заслуг Трубецкого возвеличивались Пожарский и Минин, придумывались совершенно мифические «герои войны двенадцатого года», такие, как Иван Сусанин. История подменялась пропагандой.

…Вторая волна мифотворчества пришлась на конец XVIII — начало XIX века. И опять во всем чувствуется одна направляющая рука. Михаил Херасков в 1798 году печатает поэму «Освобожденная Москва». В 1806 году Гаврила Державин пишет «историческое представление» «Пожарский», в 1807-м одна за другой появляются поэмы Сергея Глинки «Пожарский и Минин» и Сергея Ширинского-Шихматова «Пожарский. Минин, Гермогон, или Спасенная Россия», трагедия Матвея Крюковского «Пожарский». В первой половине 1830-х годов поход Минина и Пожарского на Москву и Земский собор 1613 года были окончательно канонизированы. Известно, что вновь выстроенный Александрийский театр открылся в 1832 году постановкой пьесы М. Крюковского. А только потом идеологическую эстафету приняли «Жизнь за царя» Михаила Глинки и «Рука Всевышнего Отечество спасла» Нестора Кукольника.

Интересно, что практически во всех этих произведениях описывается, что инициатором избрания Михаила Федоровича Романова на престол был… князь Дмитрий Пожарский, якобы отклонивший предложенный ему венец. (Сегодня мы знаем, что ничего подобного в реальной истории пе было.) И конечно, нигде не говорится о роли князя Трубецкого в событиях Смуты.

Однако находились и честные историки. К последним, без всякого сомнения, следует отнести Н. М. Карамзина, который, думается, совсем не случайно довел свою «Историю государства Российского» только до 1611 года.

Известно, что А. С. Пушкин написал по поводу поэмы Ширинского-Шихматова эпиграмму: «Пожарский, Минин, Гермоген, или Спасенная Россия. Слог дурен, темен, напыщен — / И тяжки словеса пустые». «Пустые словеса» — здесь ключевое определение. Что это— гениальная интуиция? Или…

Как бы то ни было, князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой навсегда вписал свое имя в историю России. Хочется верить, что когда-нибудь его вклад будет оценен но достоинству. И россияне воздадут должное «спасителю Отечества».

Мария Старицкая.

Ливонская королева,

едва не ставшая

первой российской государыней

Об удивительной судьбе этой женщины сегодня знают немногие, хотя се жизнь была похожа на увлекательный роман, вернее сказать, сразу несколько романов — авантюрный, любовный и даже шпионский детектив. Мария Владимировна Старицкая, племянница Ивана IV, последняя из династии Калиты… Жертва политических интриг, самим фактом своего рождения вынужденная вступить в спор за наследство Грозного, она была обречена на раннюю гибель и забвение.

Старицкое семейство

Князь Владимир Андреевич Старицкий, двоюродный брат Ивана Грозного, — одна из самых загадочных фигур отечественной истории. В фильме Сергея Эйзенштейна актер Павел Кадочников изобразил Владимира послушной куклой в руках бояр, человеком слабым и безвольным (такая трактовка чрезвычайно поправилась И. В. Сталину: «Очень хорош Старицкий — будущий царь, а ловит, руками мух. Такие детали нужны, они вскрывают сущность человека»). В действительности князь Владимир был выдающимся государственным деятелем, ключевой фигурой правления Ивана IV.