Люди сороковых годов

- Но нельзя же вам быть без докторского надзора.

- Мне решительно не нужно доктора, решительно! - возражала Фатеева. - У меня ничего нет, кроме как лихорадки от этого сырого воздуха - маленький озноб и жар я чувствую, и больше ничего - это на свежем воздухе сейчас пройдет.

- Но здесь все-таки скорее пройдет при помощи медика, - говорил ей Вихров.

- Никогда! - возражала Фатеева. - Потому что я душевно здесь гораздо более расстроена: у меня в деревне идет полевая работа, кто же за ней присматривает? Я все ведь сама - и везде одна.

- Ну, бог с нею, с полевою работою!

- Как, друг мой, бог с нею? Я только этим и живу. Мне на днях вот надо вносить в опекунский совет.

- Вы об этом не беспокойтесь. Вы пришлите мне сказать, сколько и когда вам надо заплатить в совет, я и пошлю.

- Merci за это, но еще, кроме того, - продолжала m-me Фатеева видимо беспокойным голосом, - мне маленькое наследство в Малороссии после дяди досталось; надобно бы было ехать получать его, а меня не пускает ни этот доктор, ни эта несносная Катишь.

- Чем несносная Катишь, чем? - говорила та, входя в это время в комнату.

- Тем, что не пускаешь меня в Малороссию.

- Успеешь еще съездить, когда совсем поправишься, - отвечала та как бы совершенно равнодушным голосом.

- Да, у вас никогда не выздоровеешь, - все будете вы говорить, что больна.

- Ей всего недели две осталось жить, а она думает ехать в Малороссию, шепнула Катишь Вихрову; у него, впрочем, уж и без того как ножом резала душу вся эта сцена.

- А как там, Вихров, в моем новом именьице, что мне досталось, хорошо! - воскликнула Клеопатра Петровна. - Май месяц всегда в Малороссии бывает превосходный; усадьба у меня на крутой горе - и прямо с этой горы в реку; вода в реке чудная - я стану купаться в ней, ах, отлично! Потом буду есть арбузы, вишни; жажда меня эта проклятая не будет мучить там, и как бы мне теперь пить хотелось!

- Выпей оршаду! - сказала ей Прыхина.

- Нет, гадок он мне - не хочу!..

- Расскажите ей что-нибудь интересное; не давайте ей много самой говорить! Ей не велят этого, - шепнула Прыхина Вихрову.

- Что же ей рассказывать, я, ей-богу, не знаю! - отвечал ей тоже шепотом Вихров.

- Ну, да что-нибудь, досадный какой! - возразила ему Прыхина. - Павел Михайлович хочет тебе рассказать про свою жизнь и службу, - сказала она вслух Фатеевой.

- Что же он хочет рассказать? - спросила та.

- Ну, рассказывайте! - обратилась к нему настойчиво Прыхина.

Вихров решительно не находил, что ему рассказать.

- Что же мне такое рассказать вам? - как бы спросил он.

- Что же, вы побед там много имели? - спросила его сама уже Фатеева.

Вихров и на это не знал, что отвечать. Он поспешил, впрочем, взглянуть на Прыхину. Та легонько, но отрицательно покачала ему головой.

- Какие мои победы? Стар я для этого становлюсь, - отвечал он.

- Ну, не очень еще, я думаю, стар, - возразила с улыбкой Фатеева. - В той губернии, где были вы, и Цапкин, кажется, служит? - прибавила она, нахмуривая уже свои брови.

- Там же, - отвечал Вихров, потупляясь.

М-lle Прыхина при этом даже несколько сконфузилась.

- Что же, вы видали его? - продолжала Фатеева.

- Видел раз.

- Переменился он или нет?

- Мало, бакенбарды только отпустил.

- Мне сказывали, - продолжала Фатеева с грустной усмешкой, - что жена его поколачивает.

Понятно, что Клеопатра Петровна о всех своих сердечных отношениях говорила совершенно свободно - и вряд ли в глубине души своей не сознавала, что для нее все уже кончено на свете, и если предавалась иногда материальным заботам, то в этом случае в ней чисто говорил один только животный инстинкт всякого живого существа, желающего и стремящегося сохранить и обеспечить свое существование.

- При его росте это не мудрено, - отвечал ей Вихров.

- Да, росту, да и души, пожалуй, он - небольшой, - произнесла как-то протяжно Клеопатра Петровна. - А помните ли, - продолжала она, - как мы в карты играли?.. Давайте теперь в карты играть, а то мне как-то очень скучно!

- Но тебе не вредно разве это будет? - спросила ее Прыхина.

- Нисколько, мне скука вреднее всего!.. А вы будете со мной играть? прибавила она, обращаясь к Вихрову.

- Если вы хотите, - отвечал ей тот.

- Ну, так вот мы и станем втроем играть, - продолжала Клеопатра Петровна, - только вы выйдите на минутку: я платье распущу немножко, а то я очень уж для вас выфрантилась, - ступайте, я сейчас позову вас.

Вихров с Катишь вышли в зало - у этой доброй девушки сейчас же слезы показались на глазах.

- Какова, а? - спросила она, указывая головой на дверь Клеопатры Петровны. - Видеть ее не могу, и все фантазирует: и то-то она сделает, и другое... Уж вы, Вихров, ездите к ней почаще, - прибавила она.

- Непременно, - отвечал он, исполненный почти рыданий в душе.

- Потому что доктор мне сказывал, - продолжала Катишь, - что она может еще пожить несколько времени, если окружена будет все приятными впечатлениями, а чего же ей приятнее, как ни видеть вас!

На этих словах в зало вошла знакомая Вихрову Марья, глаза у которой сделались совсем оловянными и лицо сморщилось.