Люди суземья

— А другого, Васенька, нету.

— Сбегай к Маркелам! — посоветовал старик. — Позови чаевать, а заодно и стаканов спроси да тарелок. Вилок бы еще...

— Не надо, — остановил ее Василий Кирикович. — Маркеловых пригласим вечером. Сначала посуды купим, а то... неудобно.

— Посуды? Где ты ее купишь? — воскликнула мать. — Ведь магазина у нас нет!

— Как? Во всем Ким-ярь нет магазина?

— Какая магазина, ежели людей нету? — вздохнул Савельевич. — Наши в Хийм-ярь уехали, сарьярские — в Каскь-оя, хабъярские — на Оять.

— В Хийм-ярь?.. — слабой искоркой что-то вспыхнуло в памяти. —А где это Хийм-ярь?

— Далёко!.. У Онега. Боле сотни верст отсюль будет.

— Да, да, припоминаю. Было от вас такое письмо. О каком-то переселении... Но неужели все уехали?

— Все, Вася. Остались такие, как мы, да и тех мало. А с семьей одни Маркелы на всю волость.

— И деревни пустые?

— Пустые. Видел, какая Лахта стала? Так везде. Двенадцать годов осенью будет, как пустые.

— Как же вы тогда живете? Коровку-то хоть держите?

— Что ты, Васенька! Какая с нас коровка? — отозвалась мать. — Девятый год никакой животинки. Картошку ростим, дак и ту Маркелы пособляют и садить, и копать... Я-то еще брожу, а батько, считай, только на крылечко и выходит...

Больше Василий Кирикович ничего не спрашивал. Он молча принялся выкладывать на стол колбасу, консервы, фрукты, конфеты.

6

Что может быть приятнее после долгой изнурительной ходьбы испить свежего чаю и свалиться на охапку душистого сена в сумеречной прохладе деревенского сарая! Еще покачивалось кольцо на сарайной двери и тихо позвякивала приклепанная к нему медная цепочка, а Василий Кирикович и Герман уже спали мертвецким сном. Старики же, едва гости ушли на покой, держали между собой совет.

— Не поглянулось Василью дома, — тоскливо сказал Савельевич, окидывая избу растерянным взглядом.

— Не поглянулось, — вздохнула Акулина.

— Что-то надо делать...

— Пол-то я вымою. И самовар почищу.

— Чего — пол? Пока спят, всю избу перемыть надо, печку обмазать и выбелить, занавески на окна повесить.

— Все-то не успеть. Буде Люську у Нюрки попросить.

— Во! Беги, пока они на покос не ушли. Растолкуй Нюрке — поймет. На вечер позови, не забудь. Да посуды-то спроси.

— Может, посуды-то заказать? Люська поедет в Саргу — привезет. Стаканов да тарелок каких...

— Закажи, — зрячий глаз Савельевича вдруг заблестел. — И пусть-ко материи купят. Мне на рубаху да штаны и тебе на сарафан да платье. Нюрка с Катькой сошьют.

— Думала уж я, да ведь времени шить у них нету.

— Не сейчас — потом сошьют. И потихоньку, чтобы Василий не знал, а то... неловко.

Акулина прошла за печку, покопалась в сундуке и достала жестяную банку из-под чаю, в которой хранились стариковские сбережения.

— Сколь денег-то дать? — спросила она. — Материи ведь и на исподнее надо, и на простыни...

— Дай сотню, дак Нюрка сама распорядится. Она знает, чего нам надо. С Иванком потолкуй. Может, барашка заколет? Молока и масла спроси... Иванко дорого не возьмет, а чтобы питанье хорошее было!

Акулина собралась уже уходить, но в это время дверь отворилась и в избу, согнувшись, чтобы не удариться головой о притолоку, вошел Иван Маркелов, крупный ширококостный мужик с коричневым от загара скуластым лицом. Он не видел, как к дому Тимошкиных подъезжала подвода, а саргинскому парнишке, который занес почту, не поверил, что приехали сын и внук Кирика Савельевича. Однако при первом взгляде на лица стариков понял: парнишка сказал правду. Широко улыбаясь, он шагнул к Савельевичу и долго тряс в своей лапе его сухую руку.

— Вот и ладно!.. Вот и дождались!.. — с радостным облегчением говорил Иван.

— Ты бы чуток пораньше! — огорченно воскликнул старик. — Ведь только что спать в сарае легли. А может, позвать? Может, еще не уснули?

— Не, не. Мы на работу срядились, и они с дороги пускай отдыхают. Лучше скажите, чего пособить надо.

— Спасибо, Иванко! — прочувственно сказал Савельевич. — Сам знаешь, ничего у нас нету...

— Нету — будет, — и обернулся к Акулине. — Пойдем, Матвеевна. В таком деле без Нюрки не обойтись.

— Погоди! — Савельевич схватил Ивана за рукав. — Вы уж сегодня долго-то не работайте. В гости ждать будем!

— Добро!

Иван и Акулина ушли.