Людвиг II: Калейдоскоп отраженного света

Говоря о тонком художественном вкусе Людвига II, следует отметить, что он — пожалуй, как никто из его окружения — был способен оценить настоящий большой талант, особенно в сфере любимого им сценического искусства. Отношения короля с Вагнером мы уже подробно рассмотрели, отношения с Лиллой фон Бульовски — также; во втором случае дело хотя бы ограничивалось слухами о простом и понятном «натуральном» адюльтере. В целом же касательно приближения ко двору одаренных драматических актеров (такое поведение Людвига почти всегда объяснялось исключительно его гомосексуальными связями с ними), в частности того же Йозефа Кайнца, о котором мы еще будем в свое время говорить подробно, берем на себя смелость предположить: это было следствие желания постоянно иметь при себе источник эстетического наслаждения, сродни тому, как мы покупаем диски с фильмами или музыкой, чтобы в любой момент, не выходя из дома, получить удовольствие от любимого произведения. Такое предположение получает подтверждение в воспоминаниях современников. «Любя пение и декламацию, Людвиг часто приглашал артистов и артисток

(здесь и далее курсив наш. — М, 3.)

во дворец ночью, что всегда очень щедро оплачивалось. Но и здесь король не показывался лично: он слушал из соседней залы, из-за густой зелени, и даже свою благодарность и одобрение передавал письменно или через секретаря. Но бывали случаи, когда увлечение игрой артиста переходило в личное знакомство с ним. Это случалось тогда, когда своей внешностью, манерами и голосом артист совершенно сливался со своей ролью»^{86}

.

Людвиг II, будучи мечтательной и экзальтированной натурой (этого никто отрицать не собирается), вживался в атмосферу сценического произведения, и его фантазии нуждались в энергетической подпитке извне. Приглашая актеров ко двору, король, с определенного времени ведший ночной образ жизни, часто поднимал их среди ночи и просил прочитать какой-нибудь монолог или сыграть сцену, что они и выполняли. Людвиг действовал точно «по Станиславскому» — любил не самих актеров, а их искусство. Их личность для короля не существовала, что не мешало ему награждать их дорогими подарками. «Я знаю артистку

Маллингер, — однажды ответил Людвиг на вопрос о знакомстве с упомянутой актрисой. — Мадемуазель Маллингер мне незнакома!» Ниже, разбирая пресловутые отношения Людвига с Кайнцем, мы воочию убедимся, что как раз они-то и являются прямым доказательством правильности нашего утверждения.