Людвиг II: Калейдоскоп отраженного света

В глубине парка вновь начинают преобладать «вагнеровские» мотивы. Дальше всего от замка, у закрытого для посетителей Линдерхофа выхода, ведущего в Этталь и Обераммергау, находится Хижина Хундинга — чуть мрачноватая и таинственная «декорация» к музыкальной драме Вагнера «Валькирия»[101]

. Она стоит уже почти в диком лесу, в который незаметно переходит парк. Хижина Хундинга была построена в 1876 году по эскизам Кристиана Янка, но в 1884-м сгорела. Правда, по желанию короля павильон почти сразу же восстановили. Однако, видимо, стихия огня была роковой для данной постройки. В 1945 году Хижина Хундинга вновь сгорела почти дотла и была восстановлена лишь в 1989-м. Так что ныне перед нами, по сути, копия, но копия, обладающая душой оригинала. Низкая бревенчатая хижина построена вокруг могучего векового ясеня, в гигантский ствол которого воткнут «заколдованный» меч. Стены обшиты грубыми досками, вместо скамей — пни, покрытые звериными шкурами. Под потолком висит гамак; в углу — открытый очаг, сложенный из необработанных камней. Сбоку находится крошечная комнатка с узкой кроватью с небрежно наброшенным грубым одеялом, служившая спальней королю, проводившему в Хижине Хундинга иногда по нескольку дней наедине со своими мечтами, любимыми книгами и неповторимой альпийской природой.

И, наконец, в непосредственной близости от Хижины Хундинга находится последний «вагнеровский» павильон Линдерхофа — Хижина Гурнеманца — персонажа оперы «Парсифаль», старого рыцаря, воспитателя заглавного героя, раскрывшего юноше не только рыцарские, но и христианские добродетели. Хижину Гурнеманца постигла не менее печальная судьба, чем ее соседку: после смерти Людвига и вплоть до 1960-х годов она была полностью заброшена и забыта, вследствие чего совсем разрушилась. Лишь в 1999–2000 годах Хижина Гурнеманца была восстановлена на частные пожертвования, но из-за того, что павильон расположен слишком далеко от замка, он практически недоступен для посетителей. Что ж, будем просто знать, что где-то под покровом леса находится таинственный приют того, кому ведомы все добродетели и тайны Святого Грааля…

Мы уже говорили, что замки Людвига II являются отражением его души. Здесь нет ничего случайного, преходящего, не выстраданного.

Скажем больше: замки Людвига II вообще нельзя рассматривать вне связи друг с другом! Каждый из них — лишь часть целого, фрагмент «архитектурного портрета» короля. В свою очередь, отдельно взятый замок также состоит из многочисленных граней; лучший пример тому — Линдерхоф с его многочисленными павильонами. Это целая мозаика, своим разнообразием отражающая разносторонность личности баварского короля. И недаром в парке Линдерхофа так много «вагнеровского»! Время его создания — тот период отношений короля и композитора, когда были окончательно расставлены все точки над «i».

Еще в марте 1870 года Ганс Рихтер обратил внимание Вагнера на статью «Маркграфская опера в Байройте» из энциклопедического словаря, в которой шла речь о любимом детище маркграфини Фридерики Софии Вильгельмины Байройтской (1709–1758), урожденной принцессы Прусской, дочери прусского короля Фридриха Вильгельма I, любимой сестры прусского короля Фридриха II Великого и крестницы польского короля Августа II Сильного. В 1732 году эта неординарная женщина переехала в Байройт и все свои силы отдала тому, чтобы превратить небольшой провинциальный город в центр культурной жизни Баварии. И это ей удалось. По инициативе маркграфини Вильгельмины, одной из образованнейших женщин своего времени, ведшей переписку с Вольтером, прекрасно игравшей на лютне и даже написавшей оперу, в Байройте были основаны университет и Академия искусств. В городе развернулось масштабное строительство, настоящей жемчужиной которого стало здание Маркграфской оперы — Опернхаус (Opernhaus), и поныне одно из самых красивых в Байройте. Торжественное открытие театра состоялось 23 сентября 1748 года. Но после смерти Вильгельмины Байройт вновь впал в провинциальное забытье. Рихтер предложил Вагнеру съездить туда и посмотреть на своеобразный забытый памятник былой оперной славы Баварии. Он и не предполагал тогда, что Вагнер принесет с собой в Байройт «новый ренессанс».

В 1872 году Вагнер переехал в Байройт, в свой город, в котором намеревался остаться уже навсегда. Композитор выбрал то сакральное место, где, согласно его планам, должен был быть возведен Театр — храм Великого Искусства, о котором когда-то грезили они с молодым баварским королем Людвигом II; тот самый театр, предшественником которого был Бюненфестшпильхаус, так и не увидевший свет в Мюнхене.

Двадцать второго мая, в день 59-летия Вагнера, ровно в 11 часов началось празднество закладки первого камня будущего Фестшпильхауса, одним из архитекторов которого стал всё тот же Готфрид Земпер, готовивший мюнхенский проект.