Людвиг II: Калейдоскоп отраженного света

Однако 1881 год начался с непредвиденных волнений. Не подозревая о договоренности Вагнера с Людвигом II, барон Ганс Пауль фон Вольцоген (von Wolzogen; 1848–1938), фактически исполнявший обязанности пресс-секретаря композитора, предал гласности конфиденциальную информацию, что тот якобы собирается получить материальную помощь от нескольких высших аристократических фамилий Германии и именно они будут официальными «патронами» Второго Байройтского фестиваля. Но Людвиг II, узнав об этом, ничуть не обиделся на своего друга. Последствием необдуманного поступка Вольцогена стала вовсе не катастрофа, как первое время казалось Вагнеру, а, наоборот, победа: Людвиг II официально объявил, что единолично возглавит Второй Байройтский фестиваль и, более того, отказывается от приобретенного им в 1878 году права на постановку «Парсифаля» в Мюнхене без возврата денег. Король также подтвердил свое прежнее решение о предоставлении в распоряжение Вагнера хора и оркестра Мюнхенского королевского придворного и национального театра. Судьба Второго фестиваля была решена — ему быть! И опять благодаря Людвигу II!

Двадцать шестого июля 1882 года после шестилетнего мучительного перерыва премьерой «Парсифаля» был открыт Второй Байройтский фестиваль. Вагнер завещал, чтобы «Парсифаль», вершина его творчества, не ставился больше нигде, кроме ничем не оскверненного королевского Храма Высокого Искусства — байройтского Фестшпильхауса. Еще 28 сентября 1880 года Вагнер писал «своему Парцифалю», королю Людвигу И, делая его в некотором роде своим душеприказчиком: «Я принужден был отдать в руки нашей публики и театральных дирекций, в глубокой безнравственности которых я убежден, мои произведения, несмотря на всю их идеальную концепцию. Теперь я задаю себе важный для меня вопрос: не следует ли это последнее священнейшее для меня создание спасти от пошлой карьеры обыкновенных оперных спектаклей? К этому особенно побуждает меня чистая тема, чистый сюжет моего «Парсифаля». В самом деле, разве возможно, чтобы драма, которая дает нам в сценическом образе возвышеннейшие мистерии христианской веры, исполнялась в таких театрах, как наши, с их оперным репертуаром, с их публикой? Я не стал бы обвинять наше духовенство, если бы оно выразило обоснованный протест против постановки священнейших мистерий на тех самых подмостках, которые вчера и завтра были и будут залиты широкой волной фривольности, перед публикой, для которой эта фривольность является единственной притягательной силой. Постигая то, что происходит кругом, я назвал своего «Парсифаля» «сценическим священнодействием». Им я должен освятить мой театр, мой фест-театр в Байройте, одиноко стоящий в стороне от всего мира. Только там будет поставлен «Парсифаль». Его не должны давать на других сценах — для забавы публики. Но как осуществить это на деле — этот вопрос составляет предмет моих забот и размышлений. Я думаю о том, каким путем, какими средствами я могу упрочить за моим произведением тот характер исполнения, о котором я говорю»^{116}

.

Надо сказать, что поставленное Вагнером условие — не исполнять «Парсифаля» нигде, кроме Фестшпильхауса, по крайней мере, в течение тридцати лет после его смерти, — неукоснительно соблюдалось.

До последнего своего часа Вагнер верил в великую миссию истинного искусства. В это вместе с ним верил еще один человек — баварский король Людвиг II. Доживи они до сегодняшнего дня, испытали бы величайшее разочарование…

Людвиг больше не виделся с Вагнером, но оставался верным почитателем его гения. Последняя телеграмма короля композитору датирована 2 января 1883 года, ответное письмо — 10 января. С. И. Лаврентьева отмечает: «Когда Вагнер 13 февраля 1883 года умер в Венеции, Людвиг горько плакал, а затем послал своего генерал-адъютанта встретить гроб Вагнера на границе и возложить на него чудесный венок из лавров, цветов и пальмовых ветвей с надписью: «Король Людвиг Баварский — великому артисту, поэту слова и музыки, Рихарду Вагнеру». Этот венок провожал потом гроб Вагнера до могилы»^{117}.

Так закончились великая дружба и великая борьба за великое Искусство.

Глава вторая

ЛУННЫЙ КАМЕНЬ

Мы забежали в повествовании далеко вперед и теперь должны вновь вернуться в 1870-е годы. На королевских строительных площадках дела продвигались далеко не так быстро, как хотелось бы Людвигу II. Особенно это касалось его «настоящего замка» — Нойшванштайна.

За 1869–1873 годы были возведены и полностью отделаны Главные (Въездные) ворота с прилегающими постройками. Но в целом, в отличие от Линдерхофа, строительство шло очень медленно и так и не было завершено к моменту смерти Людвига II: за 17 лет отстроено лишь основное здание — Палас (1880) и завершены личные апартаменты короля (1881), Зал певцов (1884) и Тронный зал (1885). Правда, начиная с 1884 года Людвиг уже мог полноценно жить в королевских апартаментах, лично следя за продолжавшимся строительством. В общей сложности король провел в своем главном детище всего 172 дня…