Людвиг II: Калейдоскоп отраженного света

Тогда Кайнцу всё сошло с рук. Терпение короля переполнилось 11 июля, когда они снова поплыли в Рютли. По дороге Людвиг спросил, согласен ли Кайнц прочесть, наконец, обещанный монолог. Тот ответил утвердительно. По прибытии на место король, окинув восхищенным взглядом чудный пейзаж, озаренный луной, обернулся к Кайнцу и восторженно спросил: «Как это вам кажется?» — «Мерзко!» — услышал он в ответ. Людвиг пропустил мимо ушей столь откровенное хамство и напомнил актеру о монологе. «Я устал и не буду ничего декламировать!» — последовал дерзкий ответ. Ошеломленный король повернулся, быстро пошел к пристани и на вопрос слуги, надо ли ждать господина Дидье, сухо ответил: «Дидье устал, пусть отдохнет», — после чего уехал на виллу один…

На следующий день Людвиг, не дожидаясь Кайнца, отбыл в Люцерн, откуда через гофкурьера послал телеграмму, всё же вызывавшую актера для совместного возвращения в Мюнхен: несмотря на нанесенную обиду, Людвиг не хотел выставлять напоказ свое недовольство артистом. Однако в Баварию Кайнц возвращался уже в адъютантском вагоне.

При расставании на вокзале Людвиг обнял Кайнца и долго молча смотрел на него, словно пытаясь до конца понять его душу, казалось бы, близкую, но оказавшуюся такой чужой. Больше они уже никогда не встречались. Кайнц лишь получил от Людвига последнее прощальное письмо, исполненное не враждебности, а тихой грусти:

«Надеюсь, что Дидье будет дружелюбно вспоминать время от времени своего Саверни. Приветствую Вас сердечно. Да витают над Вами добрые духи! Желаю этого от всего сердца. Дружески к Вам расположенный

Людвиг»^{141}

.

Впереди короля ждало уже полное одиночество…

Глава третья

ЛУНА И ГРОШ

Как не похоже по эмоциональному настрою было путешествие «графа фон Берга» в Париж в 1867 году на вояж «маркиза Саверни» в Швейцарию в 1881-м! Тогда Людвиг вернулся полный новых планов, вдохновленный и отдохнувший душой; теперь — угнетенный и подавленный. Тогда его сопровождал, можно сказать, ровня — блестящий вельможа, кутила и прожигатель жизни, друг детства граф фон Хольнштайн; теперь — молодой актер, человек из низов, которому настолько вскружило голову благоволение монаршей особы, что он возомнил себя чуть ли не выше всех. Но тогда у Людвига еще не было ни одного замка-убежища, а теперь, если считать Шахен, их имелось уже три и полным ходом шло строительство четвертого, обещавшего стать самым роскошным и великолепным, торжественным и величественным, настоящим воплощением абсолютной королевской власти. Для короля, только что фактически униженного своим подданным, это было особенно нужно.

Как мы уже говорили, замысел строительства «баварского Версаля» возник у Людвига II после посещения в 1867 году Версаля настоящего. Но тогда король был занят проектами Нойшванштайна и Линдерхофа и этот план не получил дальнейшего развития. В итоге Линдерхоф из «Версаля» превратился в «Малый Трианон», а мечта так и оставалась нереализованной.

К тому времени Людвиг уже сознательно расширял границы «параллельной Баварии». У него появились убежища в горах (Нойшванштайн и Шахен) и в лесах (Линдерхоф). Где же еще искать уединения, как не на острове, среди вод?

И в 1873 году король, воспользовавшись первым траншем из фонда Вельфов, купил самый большой остров на озере Кимзее. На Кимзее два больших острова — Херренин-зель (Herreninsel — Мужской остров), названный так потому, что в свое время на нем находился мужской монастырь августинцев[114], и Фрауенинзель (Fraueninsel — Женский остров), на котором и по сей день действует женский бенедиктинский монастырь. Король выбрал первый остров. Его территория, поросшая лесом, позволяла и построить большой дворец, и разбить регулярный французский парк. Кстати, соединив названия острова и самого озера, Людвиг «окрестил» свой новый замок-дворец — Херренкимзее.

В том же году Людвигу II были представлены первые планы будущего «Версаля». Над его проектом работали всё те же Кристиан Янк, Георг фон Доллман и Франц фон Зайтц. Король поставил перед архитекторами и художниками сложную задачу: воздвигнуть храм абсолютной монархии. (Именно поэтому в замке наряду с изображениями его любимого Людовика XIV имеются портреты и, можно сказать, «обитает дух» другого абсолютного монарха, правнука и наследника престола «короля-солнце» Людовика XV.) При этом Людвиг вовсе не стремился к слепому копированию французского оригинала; ему был важен в первую очередь не внешний вид замка, а его душа, атмосфера, в которой он чувствовал бы себя настоящим королем. Скорее всего, именно поэтому Херренкимзее должен был роскошью и размерами даже превосходить Версаль, создатель которого Людовик XIV не ставил перед собой никаких сакральных задач.