«Люксембург» и другие русские истории

Она, все так же учтиво:

– А как? По чуть-чуть или в хлам?

Она не умеет лучше спросить – он понимает, не обижается. Кстати, пьют теперь меньше: совсем, например, перестали дарить самогон. Курят тоже поменьше, осторожней водят машины – лихачи образумились или погибли, и детей стали бить много реже – город N. несмотря ни на что движется в сторону Запада, и гораздо быстрее Москвы.

Там порядок – ровная плитка, широкие тротуары и никаких ларьков. Тут с порядком похуже, но нет и мучительства – бетонных перегородок, шлагбаумов в каждом дворе, принудительных расселений, и однополая пара родителей хоть и выглядит необычно, но к ним совершенно терпимы, насколько можно судить: в отличие от государства жители города N. начали уважать privacy, частную жизнь.

О названии города. Литератор, известное дело, хуже свиньи: «Свинья не гадит, где кушает, не гадит, где спит» (В. Семичастный), оттого на просторах русской словесности и присутствуют лишь Москва, Петербург и по чуть-чуть – Воронеж, Тамань, Мценск, экзотический Абакан («Облака плывут…», там создан музей облаков), Магадан, Оренбург, а остальное – Юрятин, Скотопригоньевск, Калинов (драма «Гроза»), Глупов, Горюхино, одним словом – N., только бы не огорчать Семичастного.

* * *

«Мир не ломается, что ни случись»: происходят истории (скорей, анекдоты), но наблюдательность притупляется – от чересчур непосредственного знакомства с предметом, слишком близкого рассматривания его. Видеть и удивляться – для этого нужно правильное соотношение старого с новым, знакомого с незнакомым. А чтобы вызвать сочувствие, бывает достаточно и поверхностного, моментального знания.

Ольга Л., тридцати с небольшим лет, приехала из соседнего городка за компанию с другой женщиной, директором детского сада:

– Не примете, доктор?

Кардиолог Ольге не нужен, сердце здоровое, но у нее тяжелый сахарный диабет. Глюкометр есть? – Сгорел.

Как может сгореть глюкометр? – он же на батарейках. Оказалось – буквально сгорел, в пожаре, устроенном алкашом-соседом. Детей успела спасти (детей трое), живут в подсобном помещении детского сада, мужа у Ольги нет.

– А сосед – спасся?

– Какой там! – развеселилась: – Курочка гриль!

Бывают пожары и в городе N. Сгорел одноэтажный дом в центре, погибла женщина. Через окно передала детей мужу, сама выбраться не смогла. У мужа ожоги, особенно пострадали глаза, он госпитализирован в хирургическое отделение, дети целы – их, естественно, положили в детское. Сообщили: начальство, уже не на «Волгах», на автомобилях куда серьезнее, берет данное происшествие под личный контроль. Что это значит: семье дадут новый дом? – нет. Есть еще пожелания у пострадавшего? – чтоб в покое оставили, и – глазные капли с антибиотиком. Последняя просьба, видимо, слишком мелкая, да и нету способа удовлетворить ее, закупки лекарств планируются сильно вперед.

Министр хочет пройтись по больнице. Халатик поверх пиджака, бахилы (бессмыслица, если думать о чистоте):

– Что, дедуль, – кричит старику восьмидесяти лет, – разрешает доктор сто грамм-то, нет?

– Я не алкоголик, – отвечает старик. – И слышу вас хорошо.

Министр с ним переходит на «вы», спрашивает о быте. Тот жалуется: пенсии едва хватает на оплату коммунальных услуг, а еще лекарства, еда…

– У вас есть права, вы просто не знаете, как ими пользоваться, – перебивает министр, с досадой машет рукой.

«Островом называется часть суши, со всех сторон окруженная водою». Рассказывал пациент-реставратор: начальнику, самому главному, понравился монастырь на Валдае, ему вообще нравятся монастыри. Этот находился на острове – видимо, неслучайно. Начальник распорядился построить мост – связать остров с сушей, и остров тем самым был уничтожен, из лучших чувств. Они могут кое-что разбомбить, и это привлекает к ним интерес, как ко всякой опасности, но вот обеспечить больницу таблетками и медсестрами начальство не в состоянии, и потому его власть не стоит, как выражался другой пациент, грузин, ни единого яйца, пока ему не объяснили, как правильно.

В городе N. нет такого начальства, чтобы построить мост, тем более – что-нибудь разбомбить. Невысокого роста, крепкие, хоть и склонные к полноте, мужички с барсетками – они с ними не расстаются, даже когда в церковь ходят, на Пасху. От предыдущего градоначальника, когда он съехал с квартиры, которую занимал, и совсем из города, остался только десяток огнетушителей – тем и запомнился. А боятся они лишь начальства совсем высокого:

– Приезжал генерал, кричал на Павла Андреевича… – его секретарша забежала за какой-то бумажкой в больницу, рассказывает, заходится от восторга. – Так кричал, так кричал, что Павел Андреевич… – внезапно, фальцетом, на весь коридор: – Усрался!

Пример отношения к разного рода властям подал хирург из района, соседнего с N. В конце рабочего дня к нему заявилась проверка. «Подождите меня, я сейчас», – попросил их хирург, вышел в соседнюю комнату, переоделся и тихо ушел. Они подождали его, подождали и тоже уехали.