Лога

Возвратившись домой в полночь, Макар открыл тяжелый шкаф и вынул замшевые мешки с платиной. Потом он вышел через задние ворота в огород. В окне подсарайной избы светился огонь. Он тихонько заглянул в окно. Каллистрат, склонившись над книгой, читал вслух. Слов разобрать было нельзя. Соседние дома, окутанные тьмой вырисовывались угластыми черными глыбами. Сладко пахло цветущей черемухой. Скоробогатов бесшумно пробрался за угол сарая и вынув платину, разбросал ее горстями на землю.

— Никуда не денется! — подумал он, — придет время, сниму верхний пласт, смою, — и все.

Он облегченно вздохнул и зашел к Каллистрату.

Тот изумился: Скоробогатов ни разу не заходил к нему в кучерскую.

— Ты чего это не спишь, полуночничаешь? — спросил Макар.

— А вот зачитался, книжка попала интересная.

— Про что?

— Да про жизнь. Раньше эти книжки-то запрещали нам читать, а теперь читаем, хоть бы хны!

Макар заглянул в книжку и прочел:

— Кравчинский «Энтузиасты».

Каллистрат, как бы оправдываясь, проговорил:

— В книжке-то все понятно, а заглавие непонятное, что это за энтузиасты. А в книжке все обыкновенно, правильно написано.

— Кто это тебе книжку дал?

— Ефимша Сизов.

— Сизов? — переспросил Скоробогатов, прищурив глаза.

— Он! Ефим.

— Зря читаешь эту дрянь, — хмуро сказал Макар, — ложись-ка, спи! Завтра рано на рудник поедем, — дорогой спать будешь.

— Не буду. Успею… Храпом высплюсь.

Спустя некоторое время Скоробогатов эту книжку увидел в руках Гриши. Выхватив ее, он грозно сказал сыну:

— Ты еще туда же лезешь?..

Потом строго сказал Каллистрату:

— Я чтобы этого не видел! Чтобы ты книжки моему Григорию не давал!

— А что такое?

— Ничего. А чтобы этого больше не было! Понял?

Между Каллистратом и Гришей уже давно завязалась теплая дружба. Каллистрат мастерил мальчику лучки, самострелы, а Гриша таскал в кучерскую белый хлеб, пироги. Сидя в маленькой избе, они пили чай и беседовали.

Каллистрат чутко прислушивался к рассказам Гриши, удивленно говоря:

— …Земля круглая? Значит, люди на ней торчат, как гвозди на мячике. Гхм, ловко. А раньше нам никто об этом не говорил, да где и слушать! В лесу родились, пню молились, венчали нас вокруг ели, черти пели.

У него появилась ненасытная любовь к книгам. Он их брал где только было можно. Каллистрат прочитал все Гришины учебники. Больше всего ему понравилась история. Читал он ее запоем, просиживая до рассвета. Утром, встретив Гришу, говорил:

— Раньше цари-то как жили! Воевали да свадьбы играли. Поэтому видно ничем и не занимались хорошим, что народ-то был темный. А вот теперь не то, стало быть. Царь пока пировал — терпели, а как войну затеял — шуганули с престола-то.

Он посещал собрания и после каждого собрания рассказывал своему товарищу-подростку, что слышал:

— Вчера был в школе… Ты не был?.. Я был… Ой, и резались здорово большевики с меньшевиками. Иду я с собрания и думаю: моего бы хозяина Макара Яковлича туда бы — послушать… Хлестко!… Люблю на собрания ходить… Поучительная штука. Гляжу я на людей, и думаю: как люди умеют пользоваться разумом. Совсем еще молоденький — прямо еще парнишка, а говорит! Как по-писаному читает. Расхлестал вчера меньшевиков в доску. Умеет на людей словом действовать.

Гриша решил тоже побывать на собрании. Он выпросился у матери к товарищу, а сам пошел с Каллистратом. Поздно вечером они возвратились домой. Каллистрат спросил:

— А что, если твоего отца потревожат?

Гриша задумчиво посмотрел на Каллистрата, а тот, улыбаясь, добавил:

— А ведь потревожат. Дело-то к тому гласит!

Собрание произвело на Гришу сильное впечатление.

Он как-то притих и будто повзрослел.

Вечерами, когда отец был дома, он внимательно следил за каждым словом и движением его. Макар, не замечал сына. Вообще, сын рос в стороне и не чувствовал привязанности к отцу. Как-то Гриша смело подошел к отцу и спросил:

— Ты, папа, — буржуй?

— Что-о?..

— Ты буржуй? — повторил сын.

Скоробогатов позеленел. Он схватил сына за руки.

— Ты откуда это взял?

Прикусив нижнюю губу от боли в руке, мальчик смотрел на отца и молчал. Макар, встряхивая Гришу, спрашивал:

— Ну, кто этому тебя научил?.. Говори… Каллистрат? Выгоню… сейчас же выгоню!

Скоробогатов отбросил мальчика и направился к выходу. Гриша ухватился за отца. Макар остановился и, взяв подмышки сына, старался его оторвать от себя. Гриша неистово вскрикнул и вцепился острыми зубами в руку отца.

— Уйди прочь, стервец!

На крик прибежала Татьяна. Она, бледная, взяла Гришу и отвела в сторону.

— Этого еще не хватало, чтобы дитя бить! — проговорила она, прижимая к себе дрожащего сына.

— Убью и спросу мало будет! — не своим голосом крикнул Макар.

Как-то Скоробогатов, въезжая во двор, увидел Гришу с деревянным ружьем на плече. На фуражке его была пришита красная лента.

— Это что значит? — спросил Макар.

— Я — красногвардеец!

Гриша маршировал под открылком сарая.

— Красногвардеец, а штаны крепкие, — насмешливо сказал отец. — Ты худые надень, у них у всех штаны-то безо вток.

Гриша не обратил внимания на насмешку. Он выбежал на улицу и с ребятами стал играть в «Красную гвардию». Отец, стиснув зубы, крикнул Татьяне: