ЛоГГ. Том 2. Амбиции

Ройенталь и Миттермайер вошли в свои силовые доспехи, и, как только они появились в Коридоре Шесть, среди бойцов Овлессера послышались возбуждённые перешёптывания. Храбрость молодых адмиралов была хорошо известна, так что убить их будет большой честью. Коротким взрыком успокоив своих людей, гигант взглянул на противников.

— Он решил, что вместе вы сможете победить? Или такое проявление остроумия щенка Лоэнграмма?

— Мы никогда этого не узнаем, если не попробуем, — ответил Миттермайер.

Посчитав это неуважительным вызовом, Овлессер перешагнул через завал из мёртвых тел и вышел к ним. Он шёл широким шагом. Даже сквозь броню энергия его свирепого желания убивать переполняла пространство. Глаза сверкали жаждой крови, он рванулся к врагам…

И в этот момент огромная фигура Овлессера вдруг стала ниже. Хотя гренадёр был около двух метров ростом, его голова внезапно оказалась ниже Ройенталя, чей рост составлял 184 сантиметра, и даже ниже 172-х сантиметров Миттермайера. У врагов и союзников перехватило дыхание, будто они увидели какое-то волшебство. Неужели то, что видели их глаза, случилось на самом деле?

Пол провалился под ним. Овлессер погрузился почти по грудь, и лишь уперевшись руками он смог удержаться от того, чтобы погрузиться ещё глубже. Тяжёлый топор, давно ставший его вторым «я», упал на пол в метре от него.

Это была ловушка, дыра, пробитая в полу, сделанном из сложных кристаллических волокон. Или, если быть точным, то пол облучался инвертированными популяциями водорода и фторидов в течение трёх часов с уровня ниже Коридора Шесть, ослабляя молекулярные связи волокон так, чтобы они не выдержали веса Овлессера.

Миттермайер прыгнул вперёд и выбил топор подальше. Лицо Овлессера, ошеломлённого таким поворотом, побагровело под шлемом, когда он понял, что произошло.

— Мы захватили Овлессера! — закричал Ройенталь. — Остальные нам не нужны. Гренадёры, в атаку!

Ройенталь поднял отброшенный его другом топор и одобрил трофей холодной улыбкой.

— Я подумал, что для того, чтобы поймать дикого зверя, нужна ловушка, и ты прекрасно попался в неё. В примитивную ловушку, в которую не попался бы никто другой.

— Трус!

— Приму это как комплимент.

Пока они говорили, мимо пробегали идущие в атаку солдаты.

Потеряв своего командира, люди Овлессера отступили. Возможно, когда они лишились своего храброго предводителя, весь их боевой дух растаял.

Стремящиеся отомстить за потери и унижение гренадёры Райнхарда приблизились к ним, размахивая топорами и начали резню. Дважды противник пытался пойти в контратаку, и дважды она захлёбывалась в крови.

Коридор Шесть был зачищен — и окрашен в красный цвет.

Скованного двумя комплектами наручников, с надетым электрическим шлемом, применяемым для казней, и множеством направленных на него стволов оружия, Овлессера подтащили к экрану связи.

Столкнувшись с пылающими огнём ненависти и гнева глазами Райнхарда, а также скорой неминуемой смертью, Овлессер всё же смог высокомерно поднять голову. Каковы бы ни были недостатки этого человека, трусом его назвать было нельзя.

Однако экран связи тут же погас. На флагманском корабле «Брунгильда» начальник штаба пытался изменить решение своего командира.

— Убить его легко, но Овлессер не боится смерти. И дело не только в этом. Убив его сейчас, мы лишь поднимем его репутацию, превратив его в непобедимого и непокорного героя, мученика, отдавшего жизнь за династию Гольденбаумов. А это ведь не то, чего вы желаете.

Райнхард не ответил.

В его ледяных глазах была отчётливо видна буря, бушевавшая у него внутри. Наконец, его плотно сжатые губы разжались, и он вытолкнул из себя вопрос:

— И что вы предлагаете с ним сделать?

— Отправить его на главную базу аристократов. Невредимым, разумеется.

— Это просто смешно! — вскричал Миттермайер. Его молодое лицо вспыхнуло от гнева и тревоги. — После всех трудов… Отправив на смерть стольких солдат, мы наконец захватили Овлессера. И вы предлагаете просто взять и отпустить его? Как бы великодушно к нему ни отнеслись, его топор снова прольёт множество крови наших людей в следующей битве. Я не вижу причин оставлять его в живых. Нужно прикончить его, и немедленно.

— Согласен, — коротко, но уверенно сказал Ройенталь. Чего добивается Оберштайн, предлагая отпустить этого зверя на волю? Он потребовал ответа на этот вопрос.

— Когда дворяне увидят вернувшегося Овлессера, что, по-вашему, они подумают? — спокойно ответил Пауль фон Обершайн. — Они всегда были очень подозрительны… А мы ещё и расстреляем шестнадцать старших подчинённых Овлессера, и дворяне увидят сцену этого по сверхсветовой связи. Если после этого Овлессер вернётся один, целый и невредимый…

— Хорошо, — сказал Райнхард, прерывая Оберштайна. Свет в его глазах изменился, теперь ярость была подавлена. Он посмотрел на двух своих уставших и недовольных подчинённых. — Вы тоже должны это признать. Пусть Оберштайн исполняет свой план. Есть возражения?