ЛоГГ. Том 2. Амбиции

Конвульсии сотрясли огромное тело гренадёра. Когда они закончились, он ещё несколько секунд простоял на месте, словно удерживаемый рукой какого-то невидимого бога, но затем всё же рухнул на лестницу. Когда его лоб ударился о ступеньку, раздался глухой стук, финальный аккорд ужасного каприччио.

Некоторое время все молча стояли, окружив погибшего.

— Этот предатель! — наконец произнёс герцог Брауншвейг громким голосом, но на с его лица ещё не исчез ужас. — Под конец он всё же выдал себя! Как этот бешеный пёс осмелился напасть на меня…

— Хоть вы и говорите так… — коммодор Ансбах прочистил горло. — Но действительно ли он намеревался предать нас?

— Немного поздно об этом спрашивать. Если вы так думали, то почему застрелили его?

Ансбах покачал головой, снова растрепав только что приглаженные волосы.

— Это было ради защиты жизни вашей светлости герцога. Тем не менее, я считаю, что он, возможно, вышел из себя от шока, что оказался под подозрением и из-за того, что он понял — как он и сказал — что попал в ловушку.

— Да, возможно. Но что, если так? Теперь он мёртв и никогда уже не поднимет свой топор. Предал он нас или же сам оказался обманут, в настоящий момент уже не имеет значения.

— Понятно. В таком случае, как вы объясните случившееся? Я имею в виду, что нам нужно будет сообщить о причине гибели генерал-полковника Овлессера…

В рядах коалиции было множество беспорядков, дисциплину с трудом удавалось поддерживать, поэтому Ансбах и спрашивал, не лучше ли будет сгладить историю, выдав гибель Овлессера как смерть от ран или болезни.

Герцог Брауншвейг поднялся со своего кресла. Недовольство ясно читалось в его лице и движениях. Он никогда не отличался крепкими нервами, а теперь и вовсе готов был взорваться.

— Даже если мы «сгладим историю», это не означает, что мы можем скрыть произошедшее. Овлессер был казнён за предательство своих товарищей. Передайте это всей армии, — и с этими словами их предводитель покинул зал.

Ансбах пожал плечами и приказал солдатам унести тело гиганта, которого при жизни восхваляли за храбрость и опасались за жестокость. Пустые глаза мертвеца, казалось, смотрели на Ансбаха. Он устало пробормотал:

— Не смотрите на меня так обиженно… Я не знаю, что случится завтра. Возможно, вы поблагодарите меня в Валгалле за то, что погибли сегодня…

Коммодор содрогнулся. В собственных словах ему послышалось зловещее пророчество.

Последствия случившегося были огромны. Считалось, что Овлессер сильнее всех презирает Райнхарда. Если даже он стал предателем, то кто из них сможет остаться верным и непоколебимым до самого конца? Обмениваясь друг с другом недоверчивыми взглядами, некоторые из дворян переставали доверять даже себе.

Известие об ужасной смерти Овлессера немного улучшило настроение Райнхарда. Он счёт это справедливой карой для человека, оскорбившего не только его, но и его сестру.

Райнхард назначил вице-адмирала Дикеля командующим крепостью Рентенберг, сделав её базой для своих войск, и снова приступил к планированию операции по нападению на Гайесбург.

Единственными в армии Райнхарда, кто хорошо запомнил события в Рентенберге, были адмиралы Ройенталь и Миттермайер. Ещё долго при одном взгляде на фрикасе они вспоминали заваленный трупами Коридор Шесть, отчего их начинало тошнить.

Глава 5. Битва при Дории

I

Поначалу Ян собирался игнорировать восстание в систему Шанпул, сразу направиться к Хайнессену и, используя тактику стремительного наступления, обрушиться на главные силы Военного Конгресса и разгромить их. В конце концов, если вырвать корни, то побеги и листья засохнут сами.

Но осознание того, что, с помощью партизанской тактики, засевшие на Шанпуле заговорщики могут нарушить линии снабжения между флотом Яна и Изерлоном, заставило его передумать и принять решение первым делом нанести удар именно туда. На месте командующего, который представлял на Шанпуле Военный Конгресс по Спасению Республики, он бы отступил, когда к нему приблизится вражеский флот, а потом преследовал бы его, атакуя тылы и линии снабжения. Повторив эту схему как можно большее количество раз, он бы смог заметно истощить противника. И потому не собирался позволить кому-то проделать подобное с ним самим.

— Но вражеский командующий — не Ян Вэнли. Не слишком ли вы беспокоитесь, адмирал? — спросил Юлиан.

На это черноволосый молодой адмирал усмехнулся и ответил:

— Он может оказаться новым Яном Вэнли.

В конце концов, все с чего-то начинали. Кто слышал о Яне Вэнли до Эль-Фасиля? Ян сказал об этом Юлиану и добавил:

— Живи мы в мирное время, я до сих пор был бы никем. Обычным историком, который и сам не подозревал бы о других возможностях.

Ян говорил о той жизни, о которой мечтал. В эти дни не осталось почти никого, кто не знал бы его имени, но всё же он никак не мог отказаться от желания быть простым учёным. Его восхваляли как великого и непобедимого адмирала, но для Яна, больше, чем для кого-либо другого, это был лишь экранный образ.