ЛоГГ. Том 4. Военная хитрость

Осознавая, что здесь и сейчас его власть безгранична, Ян также понимал, что является частью демократической республики. Однако, получив этот приказ, он не мог не вспомнить саркастический совет Шёнкопфа, когда начальник службы безопасности крепости выражал предельную неприязнь к правительству и предлагал ему стать диктатором. Смирение же означало потворство надменности власть имущих.

Лейтенант Фредерика Гринхилл стояла, прижимая к груди папку, пока Ян прошёлся туда-сюда по каюте ровно шестьдесят раз. Затем он остановился, снял с себя берет и взъерошил свои чёрные волосы. Фыркнув, он бросил мрачный взгляд на что-то невидимое и неосознанно сжал берет двумя руками, словно кого-то душил.

— Ваше превосходительство! — наконец сказала Фредерика, стремясь отвлечь его и снять напряжение.

Ян, словно нашкодивший мальчишка, схваченный за ухо, виновато взяглянул на свою прекрасную помощницу, перестал душить берет и вздохнул.

— Лейтенант Гринхилл, вызовите Юлиана сюда, пожалуйста.

— Так точно. И ещё, адмирал, извините, но…

— Знаю, что вы хотите сказать… наверное. Но не могли бы вы просто вызвать Юлиана?

Выбор слов Яном выдавал его неуверенность, но больше ничего из того, что творилось на душе у её молодого командира, Фредерика прочитать не смогла. И сделала, как ей приказали.

Все знали, что Юлиан весьма проницателен, но Фредерике удалось подавить свои чувства, так что, пока он не оказался перед мрачным как ночь Яном и не получил в свои руки приказ, юноша и не предполагал, какое несчастье его ждёт.

Юлиан несколько раз перечитал предписание. Когда наконец смысл этих сухих слов окончательно уяснился в его голове, кровь закипела у него в жилах от ярости. Он переводил искажённый гневом взгляд с Яна на Фредерику и обратно. Ему хотелось разорвать приказ в клочья, но он запер это побуждение в клетку разума.

— Пожалуйста, вы должны отменить этот приказ! — вскричал Юлиан.

Понимая, что неуместно повысил голос, он всё же считал себя вправе дать именно такой ответ. Лишь эмоционально неполноценный человек смог бы сохранить спокойствие, находясь в его шкуре.

— Юлиан, когда ты был гражданским на службе в армии, твои назначения и переводы зависели лишь от местного командующего. Но теперь ты по-настоящему вступил в армию и обязан исполнять приказы комитета обороны и Центра стратегического планирования. И я не думал, что придётся напоминать об этом, когда всё зашло так далеко.

— Даже при том, что приказ настолько абсурден?

— А что в нём абсурдного?

Юлиан не смог найти прямого ответа и принялся защищаться:

— В таком случае, я лучше снова стану гражданским служащим. Тогда бы мне не пришлось выполнять этот приказ, не так ли?

— Эх, Юлиан, Юлиан… — произнёс Ян со вздохом. Он никогда не упрекал Юлиана за сделанный выбор, но теперь юноша сам упрекал его. Возможно, Ян переоценил его зрелость. — Ты ведь уже должен понимать это. Никто не заставлял тебя становиться солдатом. Это было твоём решение, помнишь? Ты знал, что с момента принятия присяги выполнение приказов становится частью твоей работы.

Ответ Яна был в лучшем случае формальным. Если в нём и было что-то убедительное, то не содержание слов, а тон, вызвавший сочувствие у Юлиана. Он попытался восстановить душевное равновесие, но по его покрасневшему лицу было заметно, что это удаётся ему с трудом.

— Хорошо, я понял. Я выполню приказ и займу пост постоянного военного атташе на Феззане. Не потому, что таков приказ комитета обороны, а потому, что так приказывает адмирал Ян Вэнли. Если это всё, для чего вы хотели меня видеть, могу я получить разрешение уйти, ваше превосходительство?

С застывшим выражением лица Юлиан автоматически поднял руку в воинском приветствии и неровной походкой покинул каюту.

— Я понимаю, что он сейчас чувствует, — сказала Фредерика после недолгого молчания. Ян ощутил в её голосе обвиняющую нотку, хотя, возможно, это было его собственное предубеждение. — Наверное, он думает, что ваше превосходительство считает его расходным материалом.

Взгляд Фредерики без слов говорил, что по её мнению, он пренебрегает чувствами мальчика.

— «Расходный материал»? Ничего подобного, — обидевшись, попытался объяснить Ян. — То есть, отослать его означает признать расходным материалом, а оставить рядом со мной — признать нужным? Это работает не так. Даже если бы он не был полезен, я бы хотел, чтобы он оставался рядом со мной. Нет, его необходимость вовсе не вопрос полезности!..

Потеряв уверенность в выразительной силе своих слов, Ян замолчал. Он взъярошил свои волосы, после чего скрестил руки на груди и тяжело вздохнул. За его решением стояло многое, но последнее, чего бы он хотел — это оттолкнуть мальчика, не приложив усилий, чтобы попытаться понять его сторону.

— Думаю, мне нужно поговорить с ним.

Произнеся это, Ян сам удивился, почему он с самого начала так не сделал. Он уже по горло был сыт своей небрежностью.