ЛоГГ. Том 4. Военная хитрость

Не прошло и недели, как эти лозунги оказались у всех на устах. Зерно, посеянное Райнхардом, попало в благодатную почву: лозунги пробудились в народе. Объявив войну, Райнхард вовсе не призывал народ Империи к оружию прямо. Во всяком случае, он предпочёл скрыть тот факт, что Союз Свободных Планет не был непосредственным инициатором объединения с высшей аристократией, дабы это выглядело как осмысленный шаг. И, наконец, самое главное: он скрыл своё участие в похищении императора. Люди же руководствовались собственным ощущением угрозы. У них из рук уже некогда забрали социальную и экономическую справедливость, поэтому они не могли не бояться возвращения привилегированного класса к власти.

Впервые за долгое время адмирал имперского флота Нейхардт Мюллер появился в адмиральском клубе «Морской орёл» в первую субботу сентября. Этим утром, только покинув больницу после продолжительного лечения, Мюллер произнёс речь перед советом Райнхарда, получил уведомление о возвращении на действительную службу и немедленно отправился прямо в клуб, где его товарищи, несомненно, проводили время. Он был одним из лучших среди адмиралов имперского флота и, если не считать Райнхарда, самым молодым. Кроме того, он не был женат, поэтому ему не надо было бежать домой со словами: «Я уж было думал, что навсегда буду прикован к больничной койке. Надеюсь, ты не слишком волновалась».

Он улыбнулся, когда Миттермайер и Ройенталь встали из-за небольшого покерного стола, чтобы поприветствовать его. «Ураганный волк» заказал у студента академии, работающего в клубе официантом, кофе и пожал Мюллеру руку.

— И все же я с трудом выписался из больницы. Все эти разговоры о «порядка ста миллионов человек и миллиона кораблей» стали отличным пинком, в котором я так нуждался. Они распространяются словно лесной пожар, — сказал Мюллер, усаживаясь за стол.

— Но единственный ли это способ мобилизовать народ?

Разноцветные глаза Ройенталя блеснули.

— Ну, количественно это вполне возможно. Но на практике это совсем другая история. Первой стоит проблема снабжения. Непростая задача — прокормить сто миллионов человек.

— На практике всегда всё сложнее, чем на бумаге.

Каждый из них мог бы подписаться под словами Миттермайера. Постоянные задержки и перебои в снабжении на линии фронта всегда выводили их из себя, поэтому они слишком хорошо знали, что войну нельзя вести только на бумаге. Трудно было выразить их гнев и досаду каждый раз, когда они видели горы провизии, испорченной по недосмотру, поскольку недостаток транспорта в очередной раз срывал планы снабжения. Нехватка провизии заставляла их отступать с тщательно укреплённых баз и возвращаться домой чаще, чем им хотелось бы признавать.

После недолгой беседы, Ройенталь поднялся из-за стола и попрощался с двумя своими товарищами. Глядя на то, как его элегантная фигура исчезает за дверью, Мюллер улыбнулся «Ураганному волку»:

— Я слышал, адмирал Ройенталь завёл себе новую любовницу.

— Похоже на то, — ответил с усмешкой Миттермайер, но выражение его лица говорило, что голова его занята гораздо менее приземлёнными мыслями.

Все знали, что Ройенталь — бабник, но его отличала одна особенность — его можно было назвать серийным однолюбом. Хотя ни одни его отношения не были продолжительными, каждый раз, когда у него образовывалась с женщиной связь, он не обращал внимания на других женщин. Может быть, именно по этой причине женщины, которых он так безразлично вычёркивал из своей жизни, всё ещё верили, что его сердце принадлежит им, и поэтому случаи, когда они затаивали на него обиду, были удивительно редки. Хотя его и не волновало, что о нём думают.

«Ройенталь меняет женщин словно перчатки».

«Прошло уже пять месяцев».

Адмирал Меклингер, человек искусства, любил записывать циничные фразы вроде «Прошлогодние цветы не расцветут снова в этом году» на полях своей записной книжки. Само собой, на критику или цинизм Ройенталь не обращал никакого внимания. Миттермайер знал, что распутство его товарища было результатом тяжелой моральной травмы — мать пыталась выколоть ему правый глаз, — но он не собирался раскрывать эту тайну. Поэтому Миттермайер маскировал её за туманными заявлениями вроде: «Любая женщина, что влюбляется в него, испорченная настолько же, насколько и он».

— Почему женщины во время грозы прижимаются к подушке?» — с невозмутимым лицом спросил однажды Ройенталь.

Вопрос озадачил даже Миттермайера.

— Думаю, потому что они испуганы, — только и смог выдавить он.

Ройенталь не согласился:

— Почему они прижимаются к подушке, когда могут прижиматься ко мне? Думают, подушка их спасёт?

Бессмысленно было искать рациональное объяснение, но, как и в вопросе военной тактики, молодой адмирал с разноцветными глазами пытался его найти:

— В этом все женщины. Бесполезно задавать вопросы. Они даже сами себя не понимают.

Миттермайер сдался. Свечку он не держал, поэтому не был в курсе всех побед своего товарища вне поля боя. У него самого была дома семья, но в такие моменты Ройенталь не признавал авторитет женатого мужчины: