ЛоГГ. Том 4. Военная хитрость

— Нет. Они упустили свой шанс, — сказал Райнхард даже слишком равнодушно, так что Хильда задумалась, что же у него всё-таки на уме. — Настоящие макиавеллисты не обратили бы внимания на возраст императора. Если бы они задержали и выслали нам императора и его похитителей, они лишили бы меня возможности применить радикальные политические и военные меры. Но они сами подписали себе смертный приговор.

Райнхард считал, что второсортные макиавеллисты, которые обладают монополией на власть, но не умеют её использовать — это признак деградации страны. По его мнению, он оказался в том моменте истории, когда судьбы династии Гольденбаумов и Союза Свободных Планет неизбежно катились к концу. И, тем не менее, мысль, что он простое орудие истории, была Райнхарду невыносима. Он твёрдо намеревался прервать династию Гольденбаумов и снять пятивековое зловещее проклятие Рудольфа с плеч человечества. И все же…

— Фройляйн.

— Да, герцог Лоэнграмм?

— Мои методы кажутся вам бесчестными?

Хильда на секунду растерялась. Взгляд ледяных голубых глаз был даже слишком серьёзным.

— Ваше превосходительство останется довольным, если я скажу «нет»? — ответила она, поскольку не знала, какого ответа он ждал.

На лице молодого герцога появилась кривая улыбка.

— Я благодарен вам, фройляйн. Искренне. Если бы я сам поехал в поместье в горах, я уверен, сестра бы отказалась меня принять. Она ни за что бы не согласилась принять мою охрану, если бы вы её не убедили.

Хильда чувствовала разницу между поведением Райнхарда-правителя и мальчишеской откровенностью сожалеющего брата. Она понимала, что нет смысла гадать, какой из Райнхардов настоящий, но не могла не подумать о том, какую из масок он в конце концов наденет.

— Хотя моя сестра ненавидит меня, я уже не исправлю всего, что сделал. Если я откажусь от власти, когда она находится от меня на расстоянии вытянутой руки, кто ещё восстановит единство и гармонию во Вселенной? Мне доверить будущее человечества Союзу Свободных Планет или старорежимным демагогам?

Подумав, что он достаточно ясно выразил свою точку зрения, Райнхард внезапно почувствовал беспокойство. Его ледяные глаза сверкнули жёстко и яростно, и он стал вновь похож на диктатора, повелителя двадцати пяти миллиардов человек.

— Завтра мы объявим об низложении императора, — уверенно произнёс Райнхард. — Семилетний император Эрвин Йозеф II лишится власти, а его место на троне займёт восьмимесячная императрица Катарина, дочь графа Пегница. Она станет самым молодым правителем в династии Гольденбаумов. И последним.

Ему казалось, что в момент, когда он положит младенца на трон, он сможет физически ощутить гнев и ненависть немногочисленных приверженцев старого режима, которыми они отреагируют на этот ужасающий спектакль.

«Этот белобрысый щенок оскверняет нашу власть и традиции».

В ответ неизбежно посыпались бы такие проклятия, но их «власть» и «традиции» были лишь двумя столпами песочного замка, построенного Рудольфом фон Гольденбаумом пять веков назад. И когда два эти столпа начали осыпаться, всему зданию было суждено рухнуть. Райнхард почувствовал странную жалость к старому режиму, его иллюзиям и всему остальному.

IV

Меньше двух лет назад Гейдрих Ланг занимал важный бюрократический пост. В обязанности начальника Бюро поддержания общественного порядка Империи входило задержание противников действующей власти и инакомыслящих, наблюдение за борцами за свободу слова и подавление её, а также даже контроль и вмешательство в образование и культуру. Именно он в правительстве Империи отражал суть авторитарной власти и мог использовать всё своё влияние и возможности, как ему заблагорассудится. Однажды он непременно бы стал министром внутренних дел.

Согласно новому приказу герцога Лоэнграмма, Ланг не был приговорён к казни как член старого режима. У этого решения было две причины. Во-первых, будучи шефом тайной полиции, он преуспел в слежке и сборе данных и накопил предостаточно компромата на аристократов. Во-вторых, зная себе цену, он был предан лишь себе и после того, как режим аристократов — которых Миттермайер язвительно окрестил «пастухами» — пал, выразил намерение последовать за новым правителем.

Ланг не видел причин горевать из-за того, что Райнхард упразднил Бюро, и достаточно верил в себя, чтобы терпеливо дожидаться дня, когда его звезда снова взойдёт.

Ему воздалось за терпение даже раньше, чем он ожидал. Из канцелярии адмирала флота Оберштайна поступил приказ военной полиции — вечно недовольной своей работой, что, впрочем, типично для военной полиции — выпустить Ланга из-под домашнего ареста.

К счастью для Ланга, детальное расследование фон Оберштайна не выявило никаких доказательств, что он злоупотреблял властью ради личной выгоды. От других высокопоставленных деятелей старого режима его отличало кристально чистое поведение. К нему относились как к любимцу знати, хотя он недолюбливал их компанию. Он усердно и со рвением выполнял свои обязанности и, не без причины, стал известен как «Ищейка».