Логово бессмертных

– Руководство еще не решило, что с вами делать, а потому и четких указаний на ваш счет пока не поступало. Но что-то мне подсказывает, что если бы хотели вас допросить или еще как-то использовать, то вы бы находились в другом месте. Мы еще немного подождем и приступим. Думаю, сегодня ближе к вечеру.

Мир вокруг сдвинулся, сместился, и я понял, что меня покатили на каталке. Ирина шла рядом, держась у изголовья.

– Мы бы вам устроили экскурсию, но вы ведь уже были здесь и все видели.

Я действительно был в том зале, видел этот потолок с переплетениями труб, видел этот слепящий светодиодный свет, слышал этот гул вентиляции. Если бы я мог повернуть голову, то наверняка увидел бы и бесконечные ряды кювет с лежащими в них телами.

– А вот что мы с вами сделаем, я с удовольствием поведаю. Сначала я вскрою вашу черепную коробку – без анестезии, конечно же! Затем удалю кое-что совершенно лишнее в вашем мозгу. Будь моя воля, я бы вдоволь позабавилась с вашим чудесным телом. Но, увы, оно слишком хорошо для напрасной траты столь превосходного биоресурса и удовлетворения моих низменных потребностей. Вы не представляете, как сложно в наше время найти хорошее тело. Человечество катастрофически деградирует, здоровый образ жизни выходит из моды, организм каждого второго под завязку набит фармакологической химией, наркотиками, алкоголем. А ожирение?! Это же еще хуже всех вместе взятых пороков. Поэтому вашему превосходному, здоровому, спортивному телу придется поработать на нас. Итак! После операции на мозге мы вас на пару дней подключим к биопотоковому сканеру и точно определим частоту вашего мозга. Затем будет долгая терапия по поддержке вашего тела, чтобы оно было готово принять на себя все грядущие испытания. Потом вы займете свое заслуженное место в одном из наших многочисленных хранилищ, спасая жизнь и здоровье какого-нибудь уважаемого и богатого человека. Учитывая ваши показатели, за ваше тело развернется настоящее сражение. Вот только жалко, мне очень будет жалко, что оно утратит столь привлекательные очертания и превратится в безобразную серую тушу. Но вам уже будет все равно. Мальчики!

На окрик, до боли знакомый, откликнулись не менее знакомые мордовороты, которые переложили меня с каталки в бадью с откинутой крышкой. Рядом водрузили какой-то аппарат, к которому из моего рта тянулись гофрированные трубки. Послав мне воздушный поцелуй, сопровождаемый очаровательной улыбкой, Ирина в компании звероподобных детин исчезла из поля зрения.

Никаких мыслей у меня не было. Как не было ни страха, ни отчаяния, ни боли. Все выместило какое-то животное отупение, когда ты себя будто со стороны наблюдаешь и слушаешь, но не слышишь, смотришь, но не видишь, касаешься чего-то, но не ощущаешь прикосновения. Что-то подобное я испытал в молодости во время участия в одной из тогдашних гражданских войн на юге страны, получив легкую контузию. Но даже ее хватило, чтобы на несколько минут превратиться в овощ и не реагировать ни на что, даже на собственное раздробленное колено. Организм защищался, отгораживался от неразрешимой проблемы, но это же могло меня и погубить.

Каким-то отголоском меркнущего сознания поняв это, я начал моргать и сгибать пальцы. Звучит может быть и глупо, но тогда это было единственное доступное мне физическое упражнение. Когда появилась ноющая боль в уставших мышцах, появилось и желание отдохнуть, а потом вслед за ним, медленно, словно волокущим в гору тяжелый состав слабеньким локомотивом возникли и проблески осознанных мыслей.

Выхода из создавшегося положения я не видел. Под воздействием введенных препаратов я был немощен и не способен ни на что помимо того же моргания. Даже если бы удалось каким-то чудом выбраться из кюветы, я вряд ли смог бы просто уйти оттуда, не говоря уже о столкновении с мордоворотами или той же Ириной, которая и без посторонней помощи смогла бы легко меня одолеть. Оставалась еще надежда, что происходящее со мной было частью очередного Ленкиного спектакля с целью меня проучить и заставить-таки работать на КУБ, но это было из разряда фантастики. Последний мост в этом направлении я сжег собственными руками после вирусной атаки на КУБ, да и Трехсосенка была чужой территорией даже для моей бывшей жены.

Мне ничего не оставалось, как думать, а думать я мог только о фатальной глупости, приведшей меня в эти кровавые казематы. Включить телефон Лавренюка было не просто глупостью, а непростительной и дикой глупостью. Я собственными руками отдал себя этим упырям. Умудрился не продать свою жизнь подороже, а попросту подарить ее. Обиднее всего было то, что я не помнил вообще ничего. Последним воспоминанием был телефон Лавренюка перед моими пьяными и оттого почти слепыми глазами, а последней мыслью – дикое желание спать.