Ломбард Проклятых душ. Книга вторая. Новый Альтаир (СИ)

В этот момент прибежала Стеша с аптечкой. Лариса Степановна с материнской нежностью перевязала руку Араику. Самое ужасное, что пришлось засучить длинный рукав его черной кофты, и Криленкова увидала, что рука неожиданного пациента от запястья в шрамах, видимо, некогда была изрезана ножом. Будучи врачом, Женщина сразу поняла: этот юноша несколько раз пытался покончить собой. Что-то неприятно заныло в ней. Она постаралась отогнать мысли, уговаривая себя, что выглядит “подкрылыш” Стеши, как любитель какой-то тяжелой, депрессивной музыки… И что это просто странная дань моде, а не серьезное намерение уйти из жизни.

Чарльз Никитич издали смотрел на сына и Криленкову и не понимал, как этой Женщине не противно дотрагиваться до этого мальчишки.

Сам неожиданный “пациент”, не издав ни одного мучительного стона или вздоха (а ведь, наверняка, испытывал боль), опустил глаза, смущенный румянец залил его белокожее лицо. Араик тихо поблагодарил Ларису Степановну за то, что она перевязала ему руку, когда та закончила.

Эвелина подошла к юноше и, внимательно взглянув ему в глаза своими голубыми глазками, погладила его по руке.

- Бедняжка… - сказала она.

Он лишь улыбнулся ей в ответ.

Пока Криленкова, все три Морозовы (и Эвелина тоже) спорили с Зухрой, приехало такси, о чем им сообщила Гульнара.

*

Всю дорогу в такси маленькая девочка гладила Араика по руке, и из глаз малышки катились слезы, словно бы это облили кипятком ее.

Когда они прибыли домой, их там уже ждали Аркадий, Егор, Денис и Рома. Криленков-старший был в курсе, что Морозовы пригласили Араика, и очень волновался перед встречей с ним, ведь, как подозревалось, бывшая невеста Митеньки любит этого юношу. Муж Ларисы Степановны так переживал, что даже, пока та ехала в такси, прислал ей эсэмэс: “Ну, как он тебе?”. Женщина невольно улыбнулась и ответила, что на первый взгляд очень милый юноша, и что, кажется, Эвелинке он очень понравился. “Мда, - прочитав ответ, подумалось мужчине, - два “подкрылыша” сошлись. Сошлись бы теперь и их покровители…”. Когда машина остановилась у дома, и хлопнула дверь, Криленков-старший и Морозов-старший подбежали к окнам: их подъехали или кто-то другой? Их! Аркадий помахал рукой Анжелике, а Лариса Степановна не обратила внимания, о чем-то говоря девочке и юноше. Сердце Егора Петровича вздрогнуло в груди, почему-то ему показалось, что предает своего сына, что вот он сейчас в больнице лежит, а его семья будет веселиться и станет еще общаться с его, так предполагаемым, соперником. Но отогнав неприятные мысли, мужчина пошел к дверям встречать родных и друзей.

Аркадий раздал всем тапочки. Стеша помогла повесить верхнюю одежду. У входа суетились. А Егор Петрович внимательно глядел на Араика. Он произвел впечатление подростка лет четырнадцати-пятнадцати, но далеко не трудного, а застенчивого и…забитого. Мужчине в силу своей учительской профессии довелось общаться с самыми разными детьми из самых разных семей, и он без труда мог отличить ребенка, которого любили родители, а которого - нет. От мыслей его отвлекло приглашение к столу. Дети тут же уселись рядом со Стешиным “подкрылышем”, и видно было, что она сама хотела это сделать, но, заметив, как Рома и Эвелина кинулась к нему, лишь улыбнулась. Так Араик оказался представителем детского коллектива, а ни взрослого.

Всё для Степаниды прошло замечательно: маленькая родственница не стала требовать прощения и подвигов, которыми нужно заслужить ее расположения. Забылись даже обоюдные обидные слова. Словно бы ничего и не было, словно бы ссоры и никогда не происходило. Девочка даже сообщила, что назвала куклу в честь Стеши.

После ужина все переместились кто в кресла, кто на диван. Снова Егор Петрович заметил скрытое, милое соперничество между детьми и Морозовой-младшей за Араика. Мужчина даже невольно улыбнулся.

Пёс Байкал, который понравился Эвелине, лежал под ее ногами, под диваном. Девочка казалась беспечной и веселой. Она почти без умолку лепетала, не стесняясь Стеши, рассказывала ей же о том, как они с папой проводят время. В душе девушки все сжималось от боли, порою ей казалось, что еще чуть-чуть, не выдержит и заплачет. Приемная дочка Димы пока не знала, что скоро ее разлучат с ним. Но, быть может, она обрадуется, что вернется к настоящим родителям, ведь и Эмилия, и директор приюта рассказывали, что они в ней души не чают? Что же, только на это и оставалось надеяться.

Денис и Рома увлеклись тем, что показывали друг другу в телефонах любимые фотки их общего кумира - Евдокии Тюльпановой.