Лондон – лучший город Америки

– Да, там точно полно проблем, лучше посиди с нами, – предложила Мерил.

– И представляешь, сколько придется спускаться? – напомнил Джош.

– Ничего, – бодро ответила я. – Ждите здесь, старайтесь не перегреваться, может, к началу церемонии лифты уже включат.

– Очень сомневаюсь, – сказал Джош.

На пороге меня посетила новая мысль, и я обернулась.

– А вы сможете с нами как-то связаться? Вдруг возникнет какая-то проблема?

– Разве может быть хуже? – резонно заметила Мерил.

– Эмми, если станет хуже, я заору, да так, что всем будет слышно, – пообещал Джош.

– Отлично, – сказала я и оставила их наедине.

Спускаться с двадцать четвертого этажа на десятисантиметровых каблуках оказалось не так уж и весело. Я натерла кожу, сбила и отдавила пальцы, ободрала лодыжки – и наконец, на подходе к одиннадцатому этажу решила-таки разуться. К этому поступку меня побудил еще и пример студенток из Техаса. Шумные декольтированные блондинки размахивали своими шпильками, будто собирались бросить их в лестничный колодец.

– Давай тоже, – подначила меня одна из студенток с розовыми туфельками. С некоторым благоговением я заметила, что они у нее одного цвета c ногтями на ногах. – В таких случаях не грех и разуться.

По-видимому, в таких случаях не грех и выпить. Студентки из Техаса были явно навеселе; впрочем, я и не осуждала выпивку в такое время суток, даже выпила бы с ними сама. Но только я разулась, как моя доброжелательница уронила бутылку с пивом, и я наступила босой ногой прямо на битое стекло.

Я вытащила из ступни несколько осколков и попробовала пройтись, однако почувствовала резь и вновь села. Больше я ничего не нашла и решила, если потребуется, допрыгать до вестибюля на одной ноге.

– Тебе помочь? – спросила девушка.

– Нет, спасибо, – покачала я головой. – Я сама.

Внизу уже была настоящая парилка. Я пошла искать маму в банкетном зале. Служащие гостиницы что-то раскладывали по стульям для приглашенных. Оказалось, это бумажные веера, такими еще дети играют. Помню, в детстве у меня был розовый, и Джош смеялся надо мной:

– Ты не знаешь, что когда машешь, тратишь больше энергии, чем когда просто сидишь? От твоего веера тебе только жарче. Лучше бы посидела спокойно.

Я представила, что он скажет теперь.

– Эмми! Слава Богу!

Мама бежала ко мне с какой-то важной новостью и даже не заметила, что у меня с ногой. И слава Богу.

– Эмми, представляешь, Мойниганы-Ричардсы и Бесс закрылись в подсобке и курят травку.

– Что?!

Мама наклонилась поближе и прошептала:

– Так теперь называют марихуану.

– Мам, хватит.

Мама укоризненно взглянула на меня и продолжила:

– Гости уже начинают подъезжать… И знаешь, что им говорят? Не выходить из машины и возвращаться домой, потому что через час тут станет чуть ли не жарче, чем на улице! Папа там же у входа уговаривает всех остаться. Посмотрим, кто победит. Я в него верю!

– А не проще ли перенести церемонию в парк?

– В парке еще хуже. – Мама отрицательно покачала головой, оглядываясь по сторонам в поисках новых дел. – Сорок градусов под палящим солнцем. Может, отменить свадьбу?.. Впрочем, пусть сами решают. Они же сегодня главные, все ради них.

Я не верила своим ушам.

– Что? – поинтересовалась она.

– Мам, ты не перестаешь меня удивлять. В самые подходящие для этого моменты.

Мама закатила глаза, потом еще раз на случай, если меня не проняло.

– Благодарю, – сказала она. – Давай сегодня обойдемся без лишней драмы, и так проблем хватает.

– Хорошо, скажи, что делать.

– Церемония пройдет здесь, после нее, как и планировалось, коктейли, но по-быстрому. Из закусок оставим только нескоропортящиеся. Так вообще говорят? Нескоропортящиеся?

– Говорят, но очень быстро.

– А если серьезно? Когда я так говорю, твой отец смотрит на меня, будто такого слова нет и я сама его придумала.

– А ты придумала?

– Очень может быть, – серьезно ответила она.

Я никогда не интересовалась рукоделием и прочими добродетелями хозяюшки. И даже внешнему виду уделяла внимание не больше необходимого, но знаю, что есть и другие представительницы женского рода, которые с рождения спят и видят обустройство будущего дома, свадьбу в мельчайших подробностях: с формой бокалов, фигурками из салфеток, засушенными букетиками. А я – другая. Такие, как я, могут и цветок засушить, и салфетку сложить, и бокалы натереть до блеска – но только под чьим-нибудь чутким руководством. Я даже банкетный стол могу сервировать, если мне показать, как это делается. Однако для меня это – детские игры, все равно что стащить мамину косметику. За подобными занятиями тянет хихикать в предвкушении, что вот-вот придет мама и устроит мне нагоняй.