Лонг-Айленд [litres]

– Я слышала, что Джерард просидел в пабе Джима Фаррелла до рассвета, – сказала Мойя. – Надеюсь, он сумеет довести сестру до алтаря.

– Он в идеальной форме, – сухо заметила Лаура.

– Ты заказала это в Дублине? – спросила сестра, показав на костюм Нэнси.

Нэнси кивнула.

– По-моему, мы прекрасно выглядим, – сказала Мойя.

Идея обойтись без подружек невесты и шафера принадлежала Лауре. Она считала, что чем проще, тем лучше. И теперь Нэнси гадала, не было ли это хитрым способом удержать семейство Мэтта от появления у алтаря. Джорджу бы понравилось, подумала Нэнси. Ее покойный муж всю жизнь проработал в магазине и умел найти подход к любому. Джордж поладил бы с Уэддингами, воспринимая их без предвзятости, что не удавалось ни Нэнси, ни Лауре с Джерардом. Да и Джим, которому приходилось обслуживать деревенских, знал, как найти с ними общий язык. Вероятно, он даже не обратил внимания на то, как они одеты. Зато обязательно заметит Мириам, когда та пойдет по проходу, а прихожане станут оглядываться, чтобы хорошенько рассмотреть невесту.

Служба была простой, проповедь короткой. Когда Мириам и Мэтт произносили свои обеты, Нэнси сосредоточилась на том, чтобы не расплакаться, зная, что Лаура этого не одобрит. При мысли, что она, как и все остальные, боится Лауры, Нэнси улыбнулась. Лаура не пощадит ее, если люди увидят, что она плачет на свадьбе дочери.

О чем бы Нэнси ни думала, к ней возвращались воспоминания о собственной свадьбе, и ее преследовало чувство, что муж вовсе не наблюдает сейчас за ними, что он ушел от них навсегда и никакой частицы Джорджа здесь нет и в помине. Лаура сильно толкнула ее локтем, когда Нэнси начала плакать, и протянула матери белый носовой платочек.

– Подумай о чем-нибудь приятном.

Нэнси подумала об улыбке Джорджа, о том, как Джим выходит из кухни с бокалами, миксерами и льдом и разливает напитки и никто на свете не подозревает, что они пара. Гордость, которую должен был испытывать Джордж, и образ Джима, наблюдающего за его дочерью, слились в ее сознании, когда Нэнси вместе с Лаурой и Джерардом вышла из собора вслед за женихом и невестой. Проходя мимо Джима, Нэнси открыто взглянула на него и задержала взгляд, радуясь, что и он на нее смотрит.

Они были правы, что решили подождать, думала Нэнси. Если бы они обручились, гости в ущерб жениху и невесте уделяли бы им слишком много внимания.

Вероятно, к этому времени Джим уже заметил Эйлиш Лейси. Нэнси несколько раз порывалась сказать ему, что Эйлиш будет на свадьбе. Ей хотелось упомянуть об этом мимоходом, как о ничего не значащем обстоятельстве, однако подходящего случая так и не представилось. Теперь ей казалось, что Джим имел право узнать об этом заранее. Наверняка после стольких лет ему странно видеть Эйлиш. Нэнси позаботилась, чтобы на свадебном ужине они сидели друг к другу спиной. Джим будет сидеть за столом Нэнси лицом к ней. Может быть, они с Джимом выберут момент и потанцуют. Они никогда еще не танцевали вместе.

* * *

Когда гости, сверяясь с карточками, начали рассаживаться, Нэнси заметила Джерарда.

– Тебе очень идет этот костюм, – сказала она.

– А ты не можешь отвлечь Лауру? Она не дает мне проходу.

– Во сколько ты сегодня вернулся?

– Я вошел в дверь в двадцать минут третьего.

– Так ведут себя перед свадьбой все мужчины. Можешь передать ей это от меня.

Странно, подумала Нэнси, как часто она задумывается о том, что происходит в голове у Джима. Когда в конце банкета отец Мэтта произнес проникновенную речь о прекрасном характере сына, а затем принялся нахваливать остальных детей, Нэнси попыталась представить, что должен чувствовать Джим. Он не любил насмешек и пустого веселья, и, вероятно, отец Мэтта понравился ему своей искренностью.

Джерард, который говорил от имени семейства Шеридан, читая то, что написали ему сестры, начал отлично. Джим одобрил бы, как он описал мать, сестер и то, как остался единственным мужчиной в доме после смерти отца. Но когда он рассказал анекдот про четырех монашек, Нэнси засомневалась, что это было в сценарии, написанном его сестрами. Не все из гостей поняли шутку. А те, кто понял, едва ли сочли ее уместной. Нэнси боялась поднять глаза на Джима. Его реакция могла быть резкой. Однако она ощутила облегчение, когда Джим вскинул руки в жесте притворного отчаяния, как бы говоря, что молодым никто не указ. Впрочем, Джерард, поняв, что оплошал, вернулся к сценарию и снова заговорил о матери, о том, сколько усилий она приложила, чтобы сохранить семью, и что ее любовь и забота спасли их всех, в том числе Мириам, у которой сегодня свадьба.

Джим внимательно наблюдал за Джерардом, как будто хотел подсказать юноше, как быстрее закруглиться, но не раньше, чем сменит торжественный тон на более теплый. Нэнси заметила, что Джерард смотрит на Джима, словно ищет его поддержки. А когда пришло время выпить за жениха и невесту, Джим поднял бокал, глядя на Нэнси.