Лонг-Айленд [litres]

– Я не хочу, чтобы ты страдала. И я поступила в колледж. Со следующего месяца меня почти не будет дома. Но когда вернусь, я хотела бы застать там тебя, папу и Ларри. Конечно, я этого хочу!

* * *

Ночью Эйлиш строила планы незаметно выскользнуть из дома, дойти до телефонной будки и позвонить Джиму.

И Розелла, и Ларри жаловались на бессонницу. Любой из них мог услышать звук, спуститься и обнаружить ее отсутствие. Похоже, она слишком себя накручивает.

Всего-то и нужно, что дойти до телефонной будки в конце Парнелл-авеню и набрать номер Джима. Он ответит на звонок, и они договорятся о встрече. Эйлиш могла бы, как в ночь после свадьбы Мириам, подойти к его двери и подняться в квартиру над пабом.

За завтраком ее мать попросила Ларри поставить на столик одну из больших коробок, стоявших в углу гостиной. Некоторое время она рылась в коробке, потом попросила Розеллу помочь ей.

Когда Ларри ушел, Эйлиш услышала, как мать тихо беседует с Розеллой, и ей пришла мысль. Если она скажет им, что пойдет купить газету, то сумеет быстро дойти до Рыночной площади.

Пройдет мимо паба, который еще был закрыт. Вероятно, Джим будет наверху, но ничто не мешает ему спуститься за газетой или продуктами.

Высматривая Джима, она направилась в сторону Рафтер-стрит.

Купила в «Годфрис» газету, снова пересекла Рыночную площадь. Здесь можно было задержаться у витрин, но ненадолго. И если Джим выглянет, он ее увидит.

* * *

Розелла встретила ее в коридоре.

– Она ушла наверх. Сходи посмотри.

На приставном столике в гостиной Эйлиш увидела стопки фотокарточек, некоторые черно-белые, некоторые цветные, все небольшого размера.

– У нее их сотни и сотни. Она разложила их по порядку. Я их первый раз вижу.

За все эти годы мать ни разу не написала, что получала фотографии, которые Эйлиш делала месяц за месяцем, пока дети росли.

– У нее все подписано, – сказала Розелла.

Эйлиш взяла несколько фотографий. На одной младенец Ларри сидел на руках у отца на Джонс-Бич. На Тони были купальные шорты, которые Эйлиш еще помнила. На другом снимке Эйлиш держала Розеллу за руку, а дочь щурилась в объектив. Вероятно, эту карточку сделал Тони, а она сняла, как Тони подбрасывает в воздух Ларри. Следующая фотография ее озадачила. На ней был Тони, улыбающийся, с голой грудью, а за его спиной виднелся океан. Зачем она отправила ее своей матери?

Вернувшись, мать указала на другие коробки.

– Я думаю, Розелла не прочь посмотреть и эти фотокарточки, но, возможно, они есть у вас дома.

– У меня их нет, – сказала Розелла.

Она поставила коробку на кресло и начала вынимать пакетики с фотографиями.

– Обычно я отправляла по десять-двенадцать штук, – сказала Эйлиш, – но я не думала, что ты их хранишь.

– А что было делать, не выбрасывать же?

Просматривая карточки, Эйлиш отметила, что на фотографиях первых лет замужества было много их итальянских родственников.

– Я их всех знаю, – сказала миссис Лейси, – дядей, их жен, дедушку и бабушку. Я наблюдала за тем, как вы росли.

На следующий день погода выдалась пасмурная, и они решили остаться дома и просмотреть еще одну коробку, пока Мартин был в Куше, а Ларри – на матче по херлингу.

Разглядывая фотографии Розеллы в подростковом возрасте, Эйлиш отметила, как ее дочь позировала на камеру. Ларри, напротив, держался естественно, корчил рожицы, если знал, что она снимает.

Ей захотелось отложить для Ларри несколько фотографий, но мать ее остановила.

– Я всегда держала их в порядке. Если ты их вытащишь, я никогда их больше не найду.

Когда вошел Ларри, Эйлиш попыталась заинтересовать его фотографиями.

– Энди водил меня на матч, а потом обе команды решили выбить друг из друга дерьмо.

Эйлиш заметила, что акцент ее сына почти не отличается от местного.

– Ларри, ты не должен сквернословить в присутствии бабушки.

Сын задыхался от волнения.

– Рядом со мной был какой-то дядька, видать большой болельщик «Старлайтс», а один из игроков Эйдана стоял к нему спиной, так он подошел и дал ему мощного пинка под зад!

– Ларри!

– Энди говорит, что будет расследование, и я должен притвориться, будто ничего не видел. Но я-то видел! Но самое странное, что тот дядька просто быстро вернулся туда, где стоял, как будто так и надо! А игрок, которого он пнул, лежал на земле и стонал. Ботинок проехался прямо по заднице!

– Ларри!

Эйлиш подсунула Ларри рождественские карточки, которые она сделала, когда ему было шесть или семь лет.

– У папы тут длинные волосы, – заметил Ларри.

– Тогда все так носили, – объяснила Эйлиш. – У Энцо с Мауро тоже длинные волосы.

– Я часто хотела написать, что волосы у них слишком длинные, – заметила бабушка. – А один из братьев, не помню какой, напоминал мне кого-то из «Битлз».

– Должно быть, Энцо, – сказала Эйлиш.

Ларри нашел фотографии со своего десятого дня рождения.

– Смотрите, вот велик, который мне подарили.

– С которого ты упал? – спросила Розелла.

– Только один раз.

Ближе к вечеру, когда они добрались до последней коробки, мать спросила Эйлиш:

– Вы перестали собираться с родственниками?

– О чем ты?