Lost in the Funhouse

Он хотел, чтобы никто не знал об этом, особенно его семья. Поскольку он не собирался умирать, не было причин кого-то тревожить. Линн приехала из Сан-Франциско и поселилась с ним в маленькой спальне у Линды. Он не хотел облучаться. Вместо этого он пил травяные отвары. Рука стала чувствовать себя лучше, а потом появилась мучительная боль. Они обратились к доктору Ирвину Гроссману в Беверли-Хиллз, который сделал облучение руки, и боль прекратилась. "Он сразу стал моим лучшим другом", - говорит Гроссман. "Он был очень мил, очень благодарен". Облучение помогло и при пневмонии, так как уменьшило опухолевую блокаду и тем самым уменьшило кашель. В итоге Гроссман приходил к нему каждый день, получал минутную дозу точечного облучения и уходил. Его постоянно мучила тошнота. Однажды его вырвало в машине Линды по дороге домой. В канун Рождества он решил позвонить и сообщить Майклу. Майкл услышал, как его брат произнес слово "злокачественная"; как и его брат, он предпочел не до конца понять , что это значит. Энди поклялся ему хранить тайну, и Майкл никому ничего не сказал.

Он то и дело проскальзывал в Cedars-Sinai, чтобы пройти обследование. Иногда он задавался вопросом, на что они проверяют. В некоторые дни он сам ездил на прием, в некоторые - его подвозили. Он часто заставлял Рубинса и Янга ждать, прежде чем войти в смотровые кабинеты, чтобы увидеть его, потому что он медитировал - "Вы ждали его", - сказал Янг. "Доктора, знаете ли, не привыкли ждать". Некоторые дни были очень злыми. Однако по большей части он избегал печали, поскольку были альтернативы. "Энди не хотел слышать плохого", - говорит Рубинс. Он изучал альтернативные методы лечения, как и Линн, как и Линда. "Он не был человеком, который сдается перед неудачей", - говорит Янг. "Он верил, что благодаря своему духу он победит, что он не умрет". Он постоянно слушал кассеты с визуализацией и писал аффирмации - "С каждым днем мне становится все лучше и лучше". Он писал "все лучше и лучше" снова и снова. А еще он писал: "Я не мой папуас Сай, поэтому у меня не может быть рака".

"Доказано, что эти вещи имеют хромосомную природу", - говорит Янг. "Все дело в неправильных генах".

На Новый год Джордж снова начал говорить в свой магнитофон. 7 января он сообщил: "Я лег в постель в час ночи и беспокойно спал до четырех утра, а потом не мог уснуть. Сегодня утром я впервые после того, как узнал о раке Энди, выплакал все глаза. Наверное, это произошло, когда я узнала, что врачи дают ему всего три месяца жизни. Я так сильно его люблю. Он такой же, как мой младший брат - мой сумасшедший, творческий, уникальный, любимый младший брат.

Через два дня Энди пришел в офис Shapiro/West и стал звонить диетологам и всем остальным, кто мог бы ему помочь. Он позвонил в клинику макробиотики в Бостоне. Энди выглядел довольно хорошо, хотя и растерялся, ведь он разговаривал с таким количеством людей..... Он выразил опасение, что если об этом станет известно [что у него рак], у него возникнут проблемы с работой. Я не думаю, что это повлияет на даты лекций в колледже, и Дэвид Леттерман, конечно, хотел бы пригласить его. Между тем, он выглядел очень хорошо.

Он рассказал об этом Змуде 10 января. Змуда пришел к Линде, и Энди рассказал ему. Энди нервно улыбнулся, когда произнес эти слова. Змуда ждал подвоха, но знал, что его не будет.

Он позвонил Греггу Саттону и рассказал ему об этом. Саттон рассмеялся и сказал: "Это уморительно!". Энди сказал: "Нет, нет, у меня действительно рак".

Многие из них смеялись, когда узнавали. Ему нравилась эта часть, но она немного утомляла. Нет, правда, нет, правда, нет, правда, нет. По крайней мере, у него было много практики в этом деле.

Семья ничего не знала, кроме Майкла, и они, как обычно, отправились в свою зимнюю квартиру на острове Сингер во Флориде. Речь Дженис понемногу улучшалась. Майкл сидел рядом с ней у бассейна, а она смотрела вперед, в пустоту, на солнечный свет, и с ее губ сорвались два слова. "Бедный Энди", - сказала она. И это было все, что она сказала.

"Это было почти как материнская интуиция", - говорил Майкл. "Это было за месяц до того, как она что-то узнала, но она уже знала".

Семнадцатого числа ему исполнилось тридцать пять лет. Джордж принес фотоальбом, полный снимков со съемок "Саундстейдж" в Чикаго, когда он огрызался на Foreign Man - "Чего мне бояться?".

По его словам, у него болел левый глаз. Теперь он находился в его голове, где жили все его другие "я". У Дхрупика болел левый глаз, и теперь он находился в голове Дхрупика, где жили все его другие "я".