Лоция ночи

У нас в монастыреКрещеный черт живет —То псалтирь читает,То цепь свою грызет.Долго он по кельям шалил…С Серафимой… Молод еще.То сливками в пост блазнил,То влепится в грудь ей клещом.Серафима с молочной бутылкойВбежала ко мне:«Смотри, говорит, поймала —дрянь какая на дне».А там бесенок корчитсяРазмером с корешок,

Стучит в стекло пчелою,Рук не жалея, рог.Горошинки-глазенкиС отливом адской бездныСверкают: «Ой, пустите!Я улечу! Исчезну!»«Что мы с ним делать будем,Когда он в нашей власти?Ты, бес, летать-то можешь?» —«Приучены сызмальства, —Он тонко отвечает, —Да вас не повезу!»Ну, мы тут смастерили,Накинули узду.Поводья привязали

Из тонкой лески —Хоть крутился, кусался,Вытянули беса.Серафима говорит:«Стань побольше, будто конь!Эх, куда бы полететь?Ну, давай, бес, на Афон».Понеслися, полетели,Будто молния вдали,Да монахи им не далиКоснуться Святой земли.Никчемушный, непригодный,Жалкий бес!Сам и виноват — в бутылку

Ты зачем полез?Мы его отнесли к Аббатисе,Та взглянула, сказала: «Сжечь!Но, впрочем… Для поученьяМожно и поберечь».«Веруешь ли?» — спросила.Черт затрясся, кивнул.«Хочешь, чтоб окрестили?»Он глубоко вздохнул.Отнесли его в церковь, крестили,Посадили на цепь,Дали имя ему Теофила —И на воду и хлеб.Что ж, и злая нечистая силаТоже знает — где свет и спасенье.

И дрожит тенорок ТеофилаВыше всех сестер в песнопенье.Кланяется, не боится креста,Но найдет на него — и взбесится.Пред распятьем завоет ХристаИ — следи за ним — хочет повеситься.Так он с год у нас жил и томился,Весь скукожился и зачах,То стенал, то прилежно молилсяНапролет всю ночь при свечах.Заболела нечистая сила,Помер, бедный, издох.За оградой его могила.Где душа его? Знает Бог.

40