Ловец душ и навья невеста

— Больно надо, — хмыкнул он. — Скажи лучше, в Рывне есть еще рыжие извозчики?

— Я не рыжий, — возразил кучер, подгоняя пятнистую кобылку, и экипаж резво тронулся с места. — То борода от табака як ржавая. Травленый попался. Взял на рынке целый мешок подешевке, такая гадость: горло дерет, воняет, еще и борода порыжела.

— Так выкинь.

— Так четыре шендера с четвертиной! — кучер возмущенно посмотрел на Рихарда.

— А не видел черный экипаж без гербов на дверках? Вчера тут ездил. С рыжим кучером.

— Не видел, — задумался тот. — Куда везти-то тебя, господин ловец?

— Сначала в Общину, — ответил тот, и кучер заметно повеселел, когда понял, что дорога будет длинной.

— А что, натворил он чего, этот рыжий? — поинтересовался кучер.

— Не успел. Передай своим, что если увидят такого, пусть держатся подальше, а лучше сразу дуют ко мне.

— Навка, что ли? — скривился кучер и сплюнул в сторону оранжевой слюной.

Рихард кивнул. До Общины они доехали молча. Там Уго вышел и, махнув, потрусил под ворота, с которых скалились черепа животных. Дождь еще усилился, и теперь по дорогам Рывни бежали целые реки, а Черва набухла и покрылась рябью от капель.

— Теперь в полицейский участок, — скомандовал Рихард.

— Ежели ты меня пытаешься к этому делу пришить, то невиновный я! — возмутился кучер и, посопев, вдруг выдернул из бороды клочок волос. — Посмотри, у корня русые!

От потряс перед носом Рихарда зажатыми в кулаке волосинами, потом стащил фуражку и склонил к Рихарду бугристую плешку в обрамлении редких патл. Рихард надел ему фуражку и кивнул.

— По другому делу еду, — сказал он, но кучер все равно косился на него с подозрением и даже не стал клянчить на чай, когда Рихард с ним расплатился. Лишь поторопил пеструю кобылку и скрылся за поворотом.

В полицейском участке Рихард кивнул стажеру за приемным оконцем и направился прямиком к Зейну, но столкнулся с Грегором.

— Харди! — воскликнул тот, разводя руки на всю ширину коридора — не проскочишь. — Какие люди!

Однако когда Рихард подошел, то поспешно вытащил из внутреннего кармана темные очки и нацепил на нос, покрытый красноватыми прожилками.

— Сам понимаешь — есть вещи, которых тебе лучше не знать, — пояснил он виновато. — Начальник полиции должен беречь чужие секреты.

Рихард пожал протянутую ему руку — крепкую, но слегка влажную. Сесть бы Грегору на диету, что ли, или хоть побегать по утрам: синий мундир едва не трещал по швам, хотя был новеньким и явно сшитым на заказ не так давно, а нос, и без того похожий на сливу, все багровел.

— Как дела? Как Нэнси?

— Прекрасно, прекрасно, — ответил тот, потирая ладони. — А ты по какому вопросу? Готовишься к проверке? — он склонился к Рихарду и понизил голос. — Я сделал все, что мог. Соврал, что тест оказался испорченным, но новый могут прислать на днях. И тогда я вынужден буду просить тебя пройти проверку заново.

— Понимаю. Все должно пройти хорошо.

— Слышал, у тебя объявилась помощница, — Грегор растянул губы в улыбке. — Кто она?

— Ее прислала аббатиса, — ответил Рихард. — Будущая монахиня. Светлая душа, невинные помыслы…

Тяжелая рука, взрывной темперамент и красивая грудь. Острый язык, баранье упрямство и сладкие губы… Он вдруг понял, что соскучился. Интересно, Карна все еще спит? Вот когда спит, она само совершенство.

— Что ж, рад, — кивнул Грегор. — Заходи, если что. Может, как-нибудь приведешь свою монашку к нам с Нэнси? Посидим, поболтаем… Нэнси скучает в Рывне. Все рвется в столицу и жалуется, что здесь ей не с кем даже поговорить… А твоя монахиня, в миру, из какой семьи была?

— Она вряд ли захочет об этом вспоминать, — ответил Рихард и протиснулся мимо начальника. Кивнув на прощанье, толкнул дверь в кабинет Зейна.

— Стучать не пробовал? — буркнул тот, бросив на него взгляд.

Рихард сел в стул напротив и уставился на следователя.

— И убери с меня свои гляделки. Точно гвозди в лоб заколачиваешь.

— Как продвигается безголовое дело?

— Никак, — ответил Зейн, откидываясь на спинку кресла. — Тело передано безутешной вдове вместе с вспомоществованием от городской управы. Зацепок никаких, и Венкеля тоже пришлось отпустить. Он, кстати, грозился, что пожалуется на тебя в Эйбергский суд.

— Удачи ему, — кивнул Рихард. — Можешь оказать мне ответную услугу?

— Это твоя обязанность — оказывать содействие полиции, — возразил Зейн. — Так что ни о какой моей ответной услуге речь не идет. Но я помогу тебе, разумеется. Бескорыстно.

Он выделил последнее слов интонацией, и Рихард внутренне застонал, поняв, что эта просьба наверняка ему аукнется какой-нибудь муторной работенкой.

— Что тебе надо? — спросил Зейн. — Только не говори, чтобы я перекрасился.

Рихард посмотрел на его медные волосы, уложенные над высоким лбом и поморщился. Синий полицейский мундир сидел на Зейне безупречно, хотя вряд ли был индивидуального пошива, а вот белые манжеты рукавов явно не по уставу. Пижон. На серых казенных стенах благодарственные письма и грамоты в деревянных рамочках. Висят ровно, как по линейке. Ох недолго осталось Грегору сидеть в кресле начальника: или сам помрет от удара, или Зейн его подсидит.