Ловец душ и навья невеста

Глянув на Карну еще раз и убедившись, что Гектор рядом, Рихард быстро вышел из комнаты. Сбежав по лестнице, он увидел на вешалке свою куртку, чистую и целую, будто и не было драки с навкой и дыр от острых когтей. Надев ее, понюхал рукав. Пахло травами и будто туманом.

Выйдя на улицу, он закрыл за собой дверь и пошел к реке.

Патруль уже собрался у моста, и Рихард, приметив красное пальто, ускорил шаг.

– Уго, идете на ту сторону? – спросил он.

– Да, приказано обыскать там все, – ответил оборотень, раздувая ноздри и вдыхая запахи леса. – Дохлых навок, что валялись за мостом, уже сожгли.

– Прекрасно, – одобрил Рихард.

– Я поговорил с Венкелем, – сообщил Уго.

– Быстро ты!

– Он полный идиот, – покачал головой оборотень. – Может, ты что-то повредил в его башке во время дознания? Представляешь, он сказал, дословно, что я могу забирать эту толстую корову и ее визгливых девок хоть сейчас.

– А они визгливые?

– А то! – радостно подтвердил Уго. – Громкие, шустрые. Орехи слопали вмиг! И Берта так обрадовалась! Мы с ней снова… ну, это…

– Понятно, – кивнул Рихард.

– А как Карна? – нахмурив косматые брови, поинтересовался Уго. – Убивается?

– Она будет в порядке. Ну, я пойду.

– Не хочешь с нами?

– Не сегодня, – отказался Рихард и, кивнув патрульным, направился к верхней части города.

В воспоминаниях Карны, помимо так неожиданно обнаружившихся чувств к нему самому, ловец нашел то, что искал. Вернее – кого.

Грегор, молодой и поджарый, маячил за плечом важного господина, который не раз и не два навещал своего старого друга Константина Кеза и подолгу беседовал с ним за чашечкой чая или чего-нибудь покрепче. Маленькую Каролину этот господин немного пугал, и поэтому она обычно убегала в сад и однажды стала свидетельницей сцены, которой, конечно, не поняла.

Рихард видел его фотографии в газетах. И один раз, мельком, – вживую, когда тот приезжал в Рывню к дочери и зятю. А может, и по другому делу.

Элберт Мескарос, новый советник князя, получивший этот пост после трагической гибели Константина Кеза. Высокая шишка, к которой так просто не подобраться. Разве что через непутевого зятя, Вилмоса Гроха, спутавшегося с актрисулькой.

Размышляя, Рихард сам не заметил, как добрался до ворот, за которыми виднелся кирпичный особняк. Дернув за шнурок, он услышал вдалеке звон колокольчика и раздраженно бросил оторованный шнур в кусты.

Ему открыла служанка, которую он раньше не видел, – приветливая, но страшненькая. Видимо, после происшествия со жрунами Мирабелла подстраховалась и сменила всю прислугу, а заодно и подобрала себе выгодный фон. Подумав, Рихард решил поговорить именно с ней.

– Передайте Мирабелле, что я хотел бы побеседовать с ней с глазу на глаз, – многозначительно сказал он служанке.

Та понятливо подмигнула и шустро скрылась в доме. Это навевало на мысль о том, что он не первый мужчина, добивающийся аудиенции госпожи Свон. Мирабелла появилась на крыльце через минуту, кутаясь в пальто с розовым мехом. Светлые волосы ее были уложены локонами, а духами разило за километр, из чего Рихард сделал вывод, что Грох в Рывне.

– Зачем вы пришли? Вилмос дома, – подтвердила его догадки Мирабелла, спускаясь по ступенькам.

– Я практически уверен, что вас пытался убить его тесть, – сказал Рихард.

Мирабелла нахмурилась и, взяв ловца под руку, повела вглубь сада.

– Элберт Мескарос? – произнесла она задумчиво. – Он приезжает завтра в Рывню.

– Завтра? – повторил Рихард, и в его горле пересохло.

– Едет почтить память давнего друга, умершего так некстати, а на самом деле – прижать к ногтю моего Вилмоса. А теперь, после ваших слов, я боюсь, что у него могут быть и другие планы. Мне стоит уехать? – Мирабелла нахмурилась. – Нет уж. Сейчас, когда я так близко к цели, я не отступлю!

– Он приедет сюда, в особняк?

– Нет. Они встретятся за завтраком в городе. Ох, я так боюсь, что Вилмос передумает на мне жениться! Он такой слабохарактерный! – пожаловалась она. – Когда он со мной, то твердит о любви и готовности развестить со своей выдрой, но он такой слабый! Если на него надавить, припугнуть, то, боюсь, я останусь ни с чем.

– Где он сейчас? – спросил Рихард, глянув на светящиеся окна дома, закрытые решетками.

– Пьет, – печально сказала Мирабелла. – Боится предстоящей встречи, и я его не виню. Элберт Мескарос приходил как-то на премьеру в наш театр, и я помню, как думала – хоть бы он не зашел в мою гримерку, что очень странно. Ведь он влиятелен и богат, хоть и старый и страшный, как обезьяна.

– Действительно странно, – подтвердил Рихард, но Мирабелла не уловила иронии.

– Я привыкла полагаться на интуицию, – пояснила актриса. – И она говорила мне держаться от него подальше.

– Что ж вы выбрали его зятя?

– Так у него шахты!

Они вернулись к крыльцу, и Рихард заглянул в серо-голубые глаза, холодные, как грязный лед, выуживая всю необходимую информацию.

Завтрак в десять в «Золотом гусе».

Он вынырнул из воспоминаний Мирабеллы, и она покачнулась, прижав руку ко лбу.

– Вы что-то сделали?

– Что? – невинно спросил он. – Вам как будто стало нехорошо. Закружилась голова?