Ловец одарённых (СИ)

  Яркие огни загорались тут и там, невидимые для простых глаз. Огни говорили друг с другом, бродили, искали, суетились, но суета их была напрасной - искомого они не нашли. Тогда один из них вспыхнул ярче прочих - так ярко, что по городу словно прокатилась волна иссушающего жара. Ад наступал, волоча за собой море огня и пепла. Животные насторожились и тут же отпрянули прочь, яростно завывая. Следом проснулись люди, с криком вырываясь из тисков кошмара, видений Геенны.

  Сонм огней окружил дерзкого собрата, пристыдил, погасил пламя, и все они, тревожно гомоня, угасли. Лёгкий аромат гари остался в воздухе.

  Марек открыл глаза и посмотрел на часы. Шесть утра. Поспать всё-таки удалось, хоть и немного. Он тяжело поднялся с кровати, открыл окно и вдохнул утреннюю прохладу, заполнившую комнату. Смыть остатки сна ледяной водой, сменить рубашку, найти в рюкзаке наушники. Ах да, ещё кофе. Кажется, в доме напротив была какая-то кофейня.

  Он сбежал вниз по лестнице и шагнул навстречу горному утру. Кофейня, к его сожалению, работала только с девяти - пришлось довольствоваться бурдой из автомата. Впрочем, даже так стало немного легче. Марек с иронией гадал, что прикончит его раньше: плохой сон, мигрень или чёртовы пончики, которыми он питается? Даже ART не сведёт его в могилу быстрее, чем такой образ жизни.

  Брусчатка Новой Сарагосы непривычно стелилась под ноги, то и дело норовя уцепить за мыски, и Марек порадовался, что догадался натянуть старые беговые кроссы - в ботинках он разбил бы ноги вдрызг уже за пару часов в городе.

  Ноги как-то сами собой вынесли его к смотровой площадке на высоком холме. Город, как его было видно отсюда, отчаянно цеплялся за холмы, тянулся вверх улочками Центра, в то время как основные районы равномерно растекались вниз по склонам, уступая фермам и виноградникам на окраине.

  Он сел на кованую скамейку и закрыл глаза. Оркестр в наушниках начал новую сюиту - медленный, спокойный ритм, мелкими шажками набирающий обороты.

  Ночью в городе было жарко. Во всех смыслах. Активность в Эфире Марек чувствовал так же чётко, как и брусчатку у себя под ногами. А ещё он видел попытки её скрыть. Это уже посложнее, но для ищейки, вроде него, невелика проблема. Он просеивал через сито своего разума даже такой муравейник, как Бревис, так что Новая Сарагоса не стала для него вызовом. По крайней мере, не сразу. Ментальные щупы работали, словно щупальца голодного осьминога, роющегося в мутном иле. Возмущения Эфира, вызванные подобным настырным поиском, можно было использовать, укрываясь от любопытных глаз в облаках помех, как за ширмой. Спасибо, Шелли, старая подруга. Если уж учиться подобным трюкам, то у лучшего телепата ART.

  - Вот оно что, - пробормотал Марек, открывая глаза и морщась от головной боли. - Хорошо же вы спрятались, ребята. Почти идеально.

  Он встал со скамейки. Нужно было выпить ещё кофе и топать на окраину - туда, куда вёл след гари и пепла. След ярости. Обещание ада.

  Местные были приветливы, улыбались и с радостью показывали дорогу, когда Марек в очередной раз забредал не туда. Чувство направления - это одно, а вот извилистые улочки Новой Сарагосы, уводящие то вверх, то вниз - совсем другое. К обеду он уже изрядно вымотался, когда в конце длинной улицы замаячил высокий дом с белой крышей. Здесь начинались частные владения, фермы и домохозяйства. Гомон нижних слоёв Эфира назойливо преследовал всю дорогу - чужие мысли, суетные и неугомонные, эмоции и тревоги, рутина. Вскоре эту солянку разбавили домашние животные. Присутствие скотины ощущалось, как некий налёт шелухи. Как гомон скотного двора, мешающий неспешной беседе. Только зарождался этот гомон внутри головы, как круговерть примитивных чувств, инстинктов и стремлений. Марек отсеял шелуху усилием воли и сконцентрировался на взятом следе.

  Дом за высоким забором выглядел старым, но вполне ухоженным. Ворота были беспечно отворены, присутствие людей минимально. Марек прошёл во двор и принюхался. Гарь, пепел, сажа, что-то горелое - ассоциации были столь яркими, что даже тренированный мозг Марека на какой-то миг поверил в реальность запахов и раскалённого воздуха. В жар Геенны.

  На деле же не было ничего. Пустой двор, прохладный ветер с гор, запах полевых цветов. Марек поправил очки и потёр переносицу, отгоняя мигрень. Это было то самое место, он не мог ошибиться. Эфир корчился и вопил здесь какие-то пять-шесть часов назад, а теперь Марек читал события минувшей ночи по остаточным эманациям, призрачной дрожи, которую спешно и неумело пытались от него скрыть.

  Сильный псионик проявил себя. Слабые, но многочисленные собратья уняли его, обуздали, и притом умело. После чего попытались замести следы, но такое запросто не скроешь. Дикий гнев. Обещание ада. Море огня. И тонкая нотка обречённого смирения...

  Марек обошёл ферму кругом. Хозяйство оказалось небольшим, для себя, так сказать. Рыжий кот у корыта для птиц проводил его хитрым взглядом, но сами птицы, не считая одного глупого утёнка, куда-то попрятались. Как и пёс, о котором предупреждала табличка на входе.