Лови момент

Фишер готовит омлет с невыразимой заботой, словно совершает священный ритуал. Я уже видела, как он разбивает яйца одной рукой, – это умение приводит меня в восторг и наполняет завистью, – пропускает их сквозь сито, постоянно размешивая и перетирая. Наверняка снаружи моего тихого кокона трение металла о металл звучит неприятно. Не могу отвести глаз от сгиба его локтя, где встречаются предплечье и бицепс.

Фишер переливает яйца в миску и продолжает взбивать, пока они не становятся жидкими, как вода. Он принес из дома сковородку; выкладывает на нее брусочек масла, выливает яичную смесь, посыпает приправами и молча наблюдает. Потом берет силиконовую лопатку, которую тоже принес с собой, осторожно сворачивает омлет трубочкой, аккуратно перекатывает на тарелку, поливает маслом. Наконец с космической скоростью нарезает зелень чеснока и посыпает блюдо сверху.

Даже неловко есть блюдо, которому посвящено столько труда и заботы. Стоит мне взять тарелку и вилку, Фишер немедленно возвращается на кухню и начинает уборку. Неуверенно кладу в рот маленький кусочек – разумеется, это самый вкусный омлет в моей жизни, хотя из продуктов в нем только яйца и масло.

Фишер приносит мне стакан сока и, не давая возможности возразить, заявляет, что сейчас погрузит товары и отправится на ярмарку.

Насытившись, на подгибающихся ногах тащусь в спальню. Фишер прав: мне нужно отдохнуть. Мигрень слегка ослабила хватку, но все равно, улегшись в постель, я едва не плачу. Я столько времени наблюдала за людьми, пыталась подстроиться, стать для них значимой, а этот мужчина, с которым мы знакомы от силы месяц, теперь для меня важнее всего на свете.

Последняя мысль, прежде чем я засыпаю: это провал.

Глава 28

Сейдж

Через три дня после приступа мигрени ветер начинает меняться. Похоже, на следующей неделе воздух очистится и можно будет возобновить тренировки. В то же время это означает, что огонь продолжит распространяться в другом направлении; Сайлас и Эллис в числе сотен пожарных призваны в усиление. Вечером перед их отъездом, на предпоследней неделе июля, я устраиваю ужин для братьев и Фишера. Инди предпочла остаться дома, а Сэм – у Рен. Вечер проходит относительно весело (Сайлас всего пару раз выражает шутливое сожаление, что Фишер не готовит), однако в воздухе витает дурное предчувствие.

– Будь осторожен, – предостерегаю брата. – Пожалуйста.

Расслышав в моем голосе тревогу, Сайлас сгребает меня в объятия.

– Как твои дела? Этот тип хорошо к тебе относится? – Он заговорщически заслоняет собой Эллиса и Фишера, стоящих на крыльце.

– Да, очень хорошо. – Пытаюсь сглотнуть невесть откуда взявшийся ком в горле. – Он замечательный. – В голове полный кавардак. Вроде все идет не по плану – одолела мигрень, цветы от дыма завяли, ресторан никак не может открыться, тренировки откладываются… а я безумно влюблена. Фишер такой милый – сюсюкает с животными, дурачится. Сегодня утром забрался ко мне в душ и водил пальцем везде, где у меня веснушки.

– О господи, Сейдж, – зачарованно произнес он. – Надо их сосчитать.

Я смущенно фыркнула, выключила воду, поспешно прикрылась полотенцем.

– На это уйдет целый день.

– Вот именно, – подтвердил он. – Вставай на колени.

Я изумленно вытаращилась на него. По телу прошла волна возбуждения. Фишер не сводил с меня пристального, пронзительного взгляда – мокрый, могучий, до невозможности красивый.

– С чего бы это? Потому что я не уверена в своих навыках орального секса? Хочешь убедиться, не страдаю ли я ложной скромностью? – Я поведала ему то, чем ни с кем не делилась, – в частности, насколько убогими были мои сексуальные отношения с Иэном. Мне постоянно казалось, будто со мной что-то не так, если у меня не получалось достаточно быстро достичь оргазма, я не решалась сообщить, чего хочу, и мучительно стеснялась, когда набиралась смелости сказать. Все, кроме секса, считалось второстепенным, ненужным. А для Фишера каждый аспект наших отношений – отдельное блюдо.

– Нет, – он приподнял мое лицо за подбородок. – Я уже знаю, что твоя скромность… мягко говоря, неуместна. Просто я хочу сказать тебе много приятных вещей, и мне хотелось бы, чтобы в этот момент твой рот был занят. – Увидев выражение моего лица, он широко улыбнулся. – Тогда ты точно выслушаешь и не станешь перебивать.

С некоторым усилием возвращаюсь к реальности.

– Пожалуйста, не натвори глупостей, – говорю Сайласу на прощанье.

Он машет мне, высунувшись из окна автомобиля. Запоздало понимаю: мой брат, по своему обыкновению, так и не пообещал не делать глупостей.

Поздно вечером замечаю звезду – первую за много недель. Пишу сообщение Фишеру, проверяя, не спит ли он, и в шутку прошу принести полуночный перекус. Он является ко мне ровно в ноль часов одну минуту.

Когда Фишер входит на веранду, я уже ожидаю его на матрасе. Он кладет сэндвич на край стола и хватается за грудь, будто от удара.

– Что с тобой?

– Я считаю… – начинает он и откашливается. – Пожалуй, нам стоит откатить наши отношения назад.

Теперь моя очередь хвататься за грудь. Сердце выделывает невообразимые кульбиты.

– Не понимаю. Почему?