Ловцы душ на «Обероне»

Собрав лежавшие на земле плоды и сбегав за водой, молодая и весьма симпатичная особа с помощью примитивного огнива, развела костер из опавших пальмовых листьев и, заунывно напевая, стала «колдовать» вокруг подвешенного над пламенем котелка.

Столь привычная обывательскому глазу сцена вызвала в душе Ярославцева давно забытое чувство ДОМА, и он был вынужден признать, что если бы ему вдруг захотелось остаться на этой планете навсегда и, покончив с прошлым, начать цивильную жизнь то он, не задумываясь, попробовал бы добиться расположения у этой пустынной красавицы.

А вот для муравья все оказалось намного проще! Его совершенно не волновали эти романтические закидоны.

Поэтому, насытив до отвала свою утробу белым пальмовым соком, он уволился в теньке и мирно посапывал, изредка подергивая во сне поджатыми к брюху лапками.

Когда еда была готова, то незнакомка сняла котелок с огня, и достала две чистые пиалы.

Ярославцев уже знал, что по местным традициям женщина в присутствии мужчины ест только то, что он ей подаст из своих рук, или оставит после себя на столе. Накладывать себе самой здесь считалось весьма предосудительным отступлением от правил.

Константин не стал набрасываться на еду первым, а медленно наполнил пиалу варевом, и передал ее девушке, выражая этим свое глубочайшее уважение. Более того, таким подчеркнуто вежливым поведением, он еще раз гарантировал ей полную неприкосновенность.

Впервые, за все время их короткого знакомства, спутница рискнула выказать перед ним свои чувства. Молча и быстро поглощая похлебку, она, не стесняясь, давилась слезами.

Чтобы хоть как-то разрядить обстановку капитан, придав своему голосу покровительственный тон, по-отечески спросил ее:

– Как звать тебя красавица?

– Алтын Кыс.

– Золотая кисточка, – в слух перевел Ярославцев, прихлебывая горячее варево, – красивое имя… А меня Салех ибн Фаради.

Алтын благодарно улыбнулась, и застенчиво протянула ему пустую пиалу.

Капитан тут же наполнил ее, стараясь плеснуть погуще, хорошо понимая, что страхи и переживание последних суток пробудили в этом молодом организме волчий аппетит. О, как это было знакомо Ярославцеву! Он сразу же вспомнил свои лихие лейтенантские годы, когда еще только, только смолкала канонада лучеметов главного калибра, и усталая пехота, распаковав штурмовые ранцы, начинала вскрывать рационы боевого питания…

И не было в тот момент ничего вкуснее, чем разогретый сухой паек под добрый глоток холодного, хлебного кваса.

А еще приятней было осознавать, что сегодня ты, в который раз остался, в живых и теперь можешь спокойно вкушать с ножа теплую тушенку и закусывать ее хрустящими галетами…

– Отдохнешь с дороги, или поговорим о наших проблемах? – Костя поудобней подобрал под себя ноги в готовности выслушать ее печальную историю. Кое о чем он, конечно же, догадывался, но для принятия окончательного решения ему была необходима более подробная информация.

– Я все равно сейчас не засну.

– Тогда, наберись мужества и расскажи мне все о себе, а уж потом я хотел бы узнать, какая беда привела тебя в дом ибн Фази и превратила в затворницу. Тем более, торопиться нам пока что некуда. Проводник, – капитан указал на сопящего во все дырки Месса, – пробудится еще не скоро. Да и самим нам надо как следует отдохнуть.

– Я родилась в кочевом земледельческом тейпе, на юго-востоке Матери всех пустынь.

– Прошу прошения госпожа, – мягко перебил ее Ярославцев, – но пор мере твоего повествования я буду вынужден неоднократно прерывать тебя для уточнения некоторых деталей. Я не из этих мест, и все для меня здесь пока что в диковинку. Если ты конечно не возражаешь?

– Нет. Я тоже заметила, что ты немного не такой как все. – Быстро согласилась бывшая пленница и умолкла в ожидании вопроса.

– Ты сказала, что родилась на юго-востоке самой большой пустыни в этих краях.

– Именно, мой защитник и господин. Мы сейчас находимся как раз на ее южной границе.

– Ты была единственным ребенком в семье?

– Ну что ты? У меня есть старшие братья. Их шестеро и каждый уже привел в свой кочевой шатер невесту.

– Значит ли это, что на вас не распространяются городские законы об ограничении рождаемости?

– Мы вольный народ! – с нескрываемой гордостью воскликнула девушка. – И сами решаем, что нам выгодно соблюдать, а что нет. Да, ты зришь в самый корень – некоторые городские законы не действуют на территории наших поселков.

– Ты сказала, что родилась в кочевом, земледельческом тейпе, но разве кочевники занимаются земледелием?