Ловушка для Инквизитора

У него отросли кожистые, уродливые драные крылья, лицо сморщилось, превращаясь в противную рожу летучей зубастой мыши, а тело, напротив, стало огромным  и странным, словно собранным из частей тел разных животных, сильных и больших.

Когтями Ричард бил и трепал Густава, который, казалось, впился в него намертво, как клещ, и волчья шерсть с кровью летели в разные стороны.

- Густав! - выкрикнула Китти в ужасе, отползая от драки.

Ричард, наконец, справился с оборотнем и отшвырнул его прочь.

К барной стойке подкатилось уже тощее мальчишеское тело в изорванной окровавленной одежде. Жуткая летучая мышь, утирая окровавленную пасть, противно пищала и цокала так, что уши закладывало.

Но Густава этим было не напугать.

Он, пошатываясь, поднялся, неотрывно следя за противником. Если б Тристан сейчас видел его, он узнал бы свой взгляд, одержимый и упрямый, взгляд, который видит только цель.

Трясущейся от напряжения и боли рукой Густав под барной стойкой нащупал рогатину, ту самую, что лежала там всегда - на случай нападения разбойников, - ту самую, что он сломал в бою с демонами, и ту самую, что Хрустальный мост создал в точности с представлениями Ричарда о гостинице.

- Ты сам вложил мне в руки оружие, - шепнул Густав с ненавистью.

Его пальцы поудобнее перехватили древко, и он ринулся на Ричарда ровно в тот момент, когда Ричард бросился на него.

Выставив вперед рога своего оружия, закусив до боли губу, Густав всем своим телом бросился вперед, пробивая острыми рогами уродливое волосатое тело Ричарда-монстра. Рогатина прошила того насквозь, и Густав уперся изо всех сил ногами в пол, скребя доски башмаками, потому что Ричард, нанизанный на рогатину, рвался к Густаву, маша когтями в опасной близости от его лица.

А о Китти он позабыл; да и, верно, не боялся нападения от юной ведьмы. Что там она может, эта расфуфыренная девчонка?

А могла она многое.

Своими ножницами-перчаткой она расстригла его цепь так же легко, как нить, и подскочила на ноги. Массивный уродец-Ричард, истекая черной кровью, почти затолкал тощего, упрямо  упирающегося Густава в камин. Жар от огня уже припекал мальчишке изодранную когтями монстра спину. Под подошвами его башмаков скрипели красные угли и зола.

Китти, безжалостно прищурившись, сжав неприятно губы, выхватила свою иглу и одним взмахом пронзила сзади ляжку монстра, затем вторую, и вторым взмахом протянула волшебную, звонкую нить.

От этой мастерской подсечки Ричард упал, словно его стреножили, как дикого жеребца. А волшебная игла взлетела еще и еще раз, и Ричард, приколотый рогатиной Густава к полу, словно вилкой, забрыкался, как свежепойманный карась. Под волшебной иглой Швеи его ноги срастались в одну, да и руки приросли в к бокам, и он еле мог шевелить кистями.

Напоследок Китти ловко запеленала его в крылья, словно голубец в капустные листья, и зашила этот кокон наглухо.  И как только она наложила последний стежок, Густав вырвал из брыкающегося тела свою рогатину и отступил, переводя дух.

- Дизайнерская вещь, - хладнокровно произнесла Китти, устраивая свою иглу на месте и приглаживая аккуратно ворот своей одежды. - Вы, огромные, сильные, но тупые демоны, сильно недооцениваете  маленьких смазливых ведьм.

Ричард катался по полу бесформенным слизнем, пища и цокая, как летучая мышь. Густав отер пот со лба. Все его тело содрогалось от ударов сердца, которое не билось так отчаянно и сильно никогда, рубашка была изодрана так, что сквозь прорехи можно было пересчитать все его ребра.

- А ты смелый, юный инквизитор Густав, - заметила кокетливо Китти, рассматривая потрепанного мальчишку. - Почти как мой папа. Ну, и рогатиной… я не слышала, чтоб демона можно было победить одной только рогатиной.

- Так его победила ты, а не я, - заметил Густав, краснея, однако, от похвалы. - Ты его сшила.

- А ты его ранил, - заметила Китти, танцующей походкой приближаясь к Густаву. - Если б я его не сшила, он все равно бы сдох, истек кровью. Смотри - он затих.

Густав глянул на Ричарда - и коварная девчонка, незаметно подкравшаяся к нему, привстала на цыпочки и чмокнула его в расцарапанную щеку.

Поцелуй, полученный от инквизиторовой дочери, пробудил  в Густаве зверя. Голова его охмелела; он обхватил Китти длинными руками, приподнял и влепил ей сокрушительный по своей страстности поцелуй прямо в губы, неумелый, но пылкий.

- Густав, Густав, - зашептала Китти, посмеиваясь, отстраняясь от пылкого оборотня, упираясь руками в его грудь и слыша, как колошматится от восторга его сердце. - Ну, хватит. Не то папа тебя убьет.

- Пусть! - выпалил Густав и снова потянулся к Китти.

- Нет, не пусть, - возразила она. - Я… не хочу, чтобы он убивал тебя.

Густав нехотя, с явным сожалением отпустил Китти, и та отпрянула, заливаясь румянцем и пряча взгляд, как только ее ноги коснулись пола.  

- Давай посмотрим, что он тут сторожил, - произнесла Китти. - Не зря же он тут сидел. Демоны никогда не сидят на пути просто так.