Ловушка памяти

Марта Селеш жила на третьем этаже муниципального дома – арендовала квартиру на длительный срок. Грег следил за ней уже неделю. Он знал, в какую пекарню она ходит, что приносит оттуда в бумажных пакетах, когда уходит с работы и за какое время приходит домой. Он знал не так много, но и этого было достаточно, чтобы сделать то, на что он давно решился.

Грег рассекал на тарахтящем автомобиле серые кварталы из однотипных улиц, неприметные улицы из кучных домов, безликие дома из тесных квартир, проезжал мимо людей, бродивших по этим улицам; все как муравьи, думал он, всех он когда-нибудь прихлопнет. Вскоре он приедет в тот самый дом, поднимется по той самой лестнице, постучится в ту самую дверь… Грег открыл бардачок. Из кипы ненужных бумаг и документов виднелся проблеск металлической ручки отбивного молотка.

* * *

Марта Селеш только вышла из душа, когда в дверь ее постучали. Она прошла через просторную комнату к двери в конце коридора, медленно промокая волосы большим махровым полотенцем. Ее розовые пятки ступали по блестящему кафелю, оставляя невнятные мокрые следы, ее грудь вздымалась под хлопчатым халатом – после горячего воздуха не отдышаться никак.

Стук повторился опять.

– Да-да, – сказала она, – открыто.

Дверь распахнулась, и в номер вкатился столик с ланчем, накрытым блестящей крышкой, похожей на купол собора. Из-под крышки – запах пасты в сливочном соусе, из-подо льда в ведре – недорогое шампанское. Консьерж улыбнулся и повесил полотенце на ручку стола.

– Ваш ланч, мисс.

– Благодарю, – сказала она, передав ему в рукопожатии двузначную шуршащую купюру.

* * *

Грегори припарковался недалеко от нужного дома и, положив молоток в карман пальто, вышел из машины. Он старался не держать руки в карманах, старался держаться свободно и уверенно, проходя мимо соседних домов. Главное – никому не попасться на глаза, не запомниться, не врезаться в память. Он ровно и твердо ступал по тротуару, каблуки его начищенных туфель отбивали умеренный ритм; походка человека, никуда не спешащего, ничего не готовящего. Грегори наступил на решетку канализационного люка, когда почувствовал, как что-то тяжелое упало ему на ногу, болью отдалось в каждом пальце, в каждой мышце ступни; что-то тяжелое брякнуло о решетку, а после булькнуло в глубине, утонув в темноте канализационного стока. Корчась от боли, он залез в карман и просунул дрожащие пальцы сквозь дырявый подклад.

Но отступать было нельзя. Он вошел в подъезд, поздоровался с выходившим из дома, поднялся на третий этаж и постучал в дверь Марты Селеш. Ее шаги появлялись чуть слышно, потом все четче, и вот они уже у двери. Ручка щелкнула и повернулась. Она только успела открыть, как он ввалился в квартиру, схватил ее за волосы, прижал к себе, закрыл ногой дверь и начал что-то запихивать ей в рот. Это были таблетки, весь бутылек снотворного, который он всегда носил для Марты. Жертва извивалась. Он надавил на ее шею, нащупав артерию внизу подбородка, она закрыла глаза и медленно осела на пол. Взяв с плиты чайник, Грег запрокинул голову жертвы и стал вливать воду ей в рот. Убедившись, что таблетки прошли, уложил ее на пол, придав нужную позу. Только сейчас он ее разглядел, только сейчас понял, что девушка совсем не похожа на ту, за которой он пришел. Но было уже слишком поздно.

38 глава

– Он что, просидел здесь всю ночь?

Твердый стук каблуков разносился по темному коридору, отлетая от стен, застревая в железных дверях.

– Слушай, я его не сразу узнал, он в таком виде…

– Открывай давай.

Решетки изолятора скрипнули засовами, впустив дневной свет и два силуэта. Маркус открыл глаза. Тень вышла из сумрака.

– Я чуть с ума не сошел, когда мне позвонили. – Напротив него стоял Кристофер. – Ты хоть представляешь, как напугал меня?

– Его доставили ночью, – сказал другой полицейский. – Он здорово перепугал людей.

– Ты можешь идти, спасибо.

Сержант оглядел Хейза с ног до головы, еще недолго помялся на месте, вздохнул и ушел.

Кристофер стянул грязную пижаму со взмокшего тела брата и передал ему новый спортивный костюм и кроссовки.

– Тебе надо отдохнуть, принять душ, прийти в себя.

– Это не мое, – Маркус смотрел на вещи.

– Это важно?

– У меня своего ничего уже нет?

– О чем ты? – Кристофер придвинул стул и сел напротив него.

– Кто живет в моем доме, черт возьми?

– Ты хоть понимаешь, что натворил сегодня? Ты угнал фургон, тебя могли убить…

– Кто живет в моем доме?

– Арендаторы. Хорошая семья. Они снимают первый этаж; на второй, в вашу спальню, никто не заходит.

– Зачем ты его сдал?

– А чем, по-твоему, я должен был платить за твое…

Кристофер замолчал. Он еще не говорил об этом с братом; он думал, Маркус поймет все сам, увидит, осознает, примет как данность, с которой сам Крис еще не свыкся. Он не мог поверить, что это случилось с Маркусом, с самым закоренелым скептиком на свете. Но, может, с такими людьми оно и случается, размышлял Крис, смотря, как брат надевает штаны; может, такие люди, не верящие ни во что ненормальное, не подходящее под законы логики и рассудка, – может, они и встречаются с этим ненормальным лицом к лицу…