Ловушка памяти

Маркус выглядел спокойным. Он застегнул молнию на кофте, осмотрел костюм и сел на скрипучую койку зашнуровывать обувь как ни в чем не бывало. Будто и не было этой ночи, в которую Крис мчался как сумасшедший на другой конец города, заносясь на поворотах под проливным дождем. Будто не бежал он весь вымокший, молясь о хорошем, в кабинет к Зимерману, будто не потерял последнюю надежду, выслушивая предположения доктора о возможной, да еще и групповой, шизофрении. Ему показалось, он и сам постепенно сходит с ума. Слишком многое случилось за последний год, слишком мало сил осталось на все.

– За мое что? – переспросил Маркус.

– Не понял? – Крис пришел в себя.

– За что ты должен платить?

– За твою квартиру, – еле выговорил он.

Маркус вздохнул поглубже и выпустил до того сжатый в груди тяжелый воздух.

– Что происходит? Ты знал, что территория моего дома охраняется?

– Знал…

– И давно?

– Всегда.

– Где я живу, черт возьми? – На лбу Маркуса набухла вена, глаза забегали, руки вновь затряслись.

– Только не переживай, – начал Крис, – это хорошее место, Маркус…

Затем встал со стула и подошел к двери. Он не мог смотреть на брата, он не мог видеть его таким.

– Хорошее место для кого? – не понял Маркус.

– Для людей… – Крис замолчал, пытаясь подобрать слова. – Для тех, кому нужна помощь, кому не так комфортно среди…

– Я не совсем понимаю.

Крис обернулся. Он старался не показывать слабости, но это у него плохо получалось.

– Ты понимаешь, где находишься? – вдруг спросил он, цепляясь за последнюю надежду.

– В полицейском участке.

– Отлично. Только не волнуйся, хорошо? – Он подошел к брату.

– Говори уже наконец.

– Тот дом, твоя квартира, – это лечебница.

– Лечебница? Психушка, что ли?

– Нет… точнее, да… в общем, почти. Но не для тяжелых. Там все безобидные – по крайней мере, в вашем корпусе. Можно гулять и общаться; правда, ты за этот год почти никуда не выходил…

– И как же меня лечили?

– Первые полгода – комплексная терапия, ты почти ничего не помнил; потом препараты назначали слабее, а вскоре и вовсе почти все отменили. Тебя колют два раза в неделю. Это легкая терапия, для поддержания…

– Кто колет?

– Сара, ты же помнишь Сару?

– Медсестра из первой квартиры.

– Это не квартира, Маркус, это медкабинет, и у вас не квартиры, а палаты.

– Не понял.

– Ты лежишь в стационаре для людей с проблемами психики.

– Я не псих, Кристофер, ты же знаешь… Как ты мог отдать меня туда?

– Ты видел мертвую жену, черт возьми! Каждый божий день! Если б мы не успели и не приняли меры, тебя направили бы куда подальше и кололи кое-чем посильнее, и оттуда ты точно не сбежал бы и не вылез бы вообще никогда! А здесь, в этом центре, тебя ведет отличный врач. Он психиатр с огромным стажем, доктор наук…

– Я не знаю никакого психиатра.

– Мистер Зимерман…

– Управляющий домом?

– Это ты так решил.

– Но почему?

– Я не знаю. Я пытался понять, но, прости… Я говорил с ним, в последний раз сегодня ночью. Мистер Зимерман считает, что твой случай несложный, что это просто коллективный…

– Коллективный бред?

– Вот видишь, – Кристофер улыбнулся какой-то кривой, натянутой улыбкой. – Ты же все понимаешь, Маркус, – он схватил его за обе щеки, – ты же не можешь не понимать, что лечебница – это не дом, а палата – не твоя квартира, что мистер Зимерман не управляющий домом, а твоя жена никогда не приходила к тебе…

– Не верь ему, – за спиной Кристофера стояла Кэтрин. – Ты же видишь меня, ты же не оставишь меня, ты же найдешь мое платье?

Она стояла почти голая, в одном лишь белье; висок кровоточил, тушь потекла, волосы мокрые. Она пыталась согреться, обхватив себя руками.

– Что с тобой? – Крис обернулся и посмотрел на стену, куда так безотрывно смотрел его брат.

– Ничего, – Маркус потер глаза, – я просто устал.

– Тебе надо вернуться в клинику. Я поговорю с доктором; быть может, мы сможем что-то придумать. Будем принимать лекарства дома… Мы освободили тебе комнату, моя бильярдная, помнишь? Будешь жить у нас.

– Но как же убийство? – Маркус смотрел на брата. – Та жертва была пациентом или врачом? А преступник – один из своих, кто-то из медперсонала или из пациентов? Это же закрытая территория…

– Да не было там никакого убийства, Марк! Не было!

– Я же видел… Ты же опечатал ту дверь…

– Господи, – Кристофер тяжело вздохнул, – послушай меня, хорошо? Просто послушай. Убийство не произошло в этом доме, в этой больнице, на твоем этаже; оно произошло за сорок километров оттуда, здесь, в городе, в обычной квартире обычного дома. Оно не имеет никакого отношения ни к одному из дел.

– Но я видел, я заходил!.. Я видел ту женщину на полу и сюжет об убийстве в новостях. И фотографии, ты же сам приносил мне их!

– Приносил. Ты спрашивал про убийство, которое произошло в тот самый день, я и принес тебе их. Это дело расследуем мы; но убили ее не у вас, не рядом с тобой, а квартира – палата, в которой ты ее якобы обнаружил, – вообще пустует, это теперь кладовое помещение.

– Не может быть. Я же видел эту женщину; она лежала, как Кэтрин…

– Тебе показалось.

– Ее убили так же!

– Не так же. Там было отравление. И не было у вас его, ты не мог его видеть, если только…