Ловушка памяти

Сначала Максим, теперь Марина. Они предали меня и оставили. А я думала когда-то: что хуже, развод или смерть? А они сумели соединить обе вещи: их смерти – развод. Они словно оба со мной развелись и уехали в другой город, в другую страну, далеко-далеко, так, чтоб больше никогда не встретиться. Максим первым уехал, чтобы обустроить жилище для новой жены. Обустроил, украсил венками и цветами, обставил удобной мебелью и послал телеграмму: выезжай, все готово. И Марина не задержалась, побежала в ближайшую кассу покупать билет…

Кто продавец билета? Если не я, то кто?

Апельсин, пиджак, коньяк, сигареты. Рука моя помнит ручку ножа. И к тому же имеется свидетель того, что продавец – я.

Что-то давно он не звонил, мерзкий и странный, непонятно откуда взявшийся свидетель.

Как он мог позвонить, если телефон был все время выключен? Включить? Договориться о встрече? Кстати, что он мог видеть, раз я не убивала?

А может, он просто жулик, мой шантажист? Все, чем он располагает, – запись моей пьяной исповеди. Я не была в тот вечер в квартире сестры!

Да, но пиджак, апельсин и коньяк – как с ними-то быть?

Надо бы включить телефон, дождаться звонка, поговорить и узнать…

Просигналила машина – совсем близко, я вздрогнула от неожиданного резкого звука. Обернулась – такси. А я и забыла, что вызывала такси.

Как хорошо – минут через пятнадцать буду дома. Я так устала! У меня есть коньяк – бутылка, которую купила сегодня в баре и не успела открыть, потому что позвонила мама. И, кажется, в холодильнике еще оставались апельсины. Коньяк, апельсин и… Боже мой, я забыла в машине пиджак! Не домой надо ехать, а на автостоянку. На пиджаке могли остаться следы…

– Извините, – я повернулась к таксисту, – я забыла… В общем, отвезите меня на Тимирязева, к стоянке машин.

– Как скажете.

Пиджак. Как могла я так легкомысленно оставить его в машине? А если милиция уже побывала на стоянке и нашла его? Тогда конец, тогда ничто меня не спасет. Следы…

Я схожу с ума, какие следы, если я не убивала? И потом, ведь пиджак висел в прихожей, а Марина… Все произошло в спальне, значит, тогда я была без пиджака, и следов остаться не могло.

Их и так не могло остаться – я сестру не убивала!

– Простите, я передумала, не надо на автостоянку, поехали на Гоголя, по первому адресу.

Водитель недовольно покосился на меня, пожал плечами. Хотя чего ему коситься, от маршрута мы еще не отклонились.

Как только я вышла из такси, включила телефон. Мне почему-то казалось, что он сразу же и зазвонит, но ничего не произошло. Значит, у меня есть хоть сколько-то времени, чтобы подготовиться к разговору с шантажистом. Хорошо бы, он позвонил, когда я уже выпью немного, так мне будет проще.

Я поднялась в квартиру – телефон не зазвонил. Разделась, пустила воду в ванну, открыла коньяк, почистила апельсин – телефон молчал и молчал. А вдруг «свидетель» сегодня вообще не позвонит? Вдруг вообще никогда не позвонит? Вдруг он передумал меня шантажировать… прямиком отправился в милицию?

Нет, не может быть. Зачем ему бескорыстно помогать милиции? Он позвонит обязательно.

Я перенесла коньяк, апельсин, пепельницу и телефон в ванную, залезла в воду и стала дожидаться звонка с комфортом. Коньяк очень быстро меня успокоил, но голова стала тяжелой и начало клонить в сон – для серьезного, сложного разговора не самое подходящее состояние. Чтобы немного прояснить мысли, я пустила холодную воду и сунула под струю голову.

Отвратительное ощущение! Мозги съежились от ужаса и обиды. Я опустилась поглубже в ванну, чтобы согреться и вернуть разлетевшиеся мысли.

О чем я до этого думала? О том, что, когда позвонит шантажист, надо постараться договориться с ним о встрече. Повести разговор нужно так, чтобы он не испугался и сам захотел со мной встретиться. Например, предложить ему денег. Интересно, какая сумма его устроит? Хватит ли десяти тысяч?

Глупо, рискованно с ним встречаться. Тем более глупо самой начинать разговор о деньгах. Но другой возможности узнать, как и что произошло вчерашним вечером, нет. Он, конечно, будет настаивать, что Марину убила я, но утверждать, что был в момент убийства в Марининой квартире, не может. Скорее всего, дело было так: я рассказывала о своей несчастной жизни и по-пьяному грозилась убить сестру, а потом попросила его подвезти к дому Марины. Он остался ждать внизу в машине, а я поднялась к ней. И… Что было дальше? Не дошла, уснула на подоконнике в подъезде? Но как же тогда пиджак и так далее? Наверное, все же дошла. Марина открыла, мы выпили, а потом я ушла… Кто-то явился следом, убил ее, а шантажист подумал…

Я не помню, чтобы вчера встречалась с сестрой. Я с ней не встречалась! Я не пила с ней коньяк! Мы не разговаривали! Я ведь даже не знала, жив ли ее ребенок, мне отчим сегодня сказал. Не могла же я забыть о ребенке?

О ребенке никак не могла.

И не спросить о ребенке у сестры я не могла. Значит, мы с ней не разговаривали.

Или я все же забыла.

Все забыла. И то, как убила сестру, тоже забыла.

Слишком много фактов говорит за то, что я просто забыла.