Лучи уходят за горизонт. 2001-2091

— Это политика.

— Можно сделать это тайно, — предложила она. — Я подберу специалистов, в архивах компании ничего не останется. Никто не узнает, пока ты сам не захочешь.

— Я не пойду на открытый обман. Мне нужна процедура узкого профиля. Вылечиться от рака мозга. И всё.

— Как насчёт рака простаты или рака прямой кишки?

— Только рак мозга, — повторил Иоанн. — И никакого вмешательства в процесс мышления.

— Очень глупо, Иоанн.

— Я прошу у тебя не совета, а помощи.

— Ты подвергаешь свою жизнь опасности, — сказала она. — Потом с тобой случится что-то ещё, и ты опять попросишь узкий профиль?

— Если что-то ещё случится…

— Лейкоз? Волчанка? Альцгеймер? От чего ты хочешь умереть, Иоанн, от дегенерации нервной системы или от мозгового расстройства? От рака лёгких или болезни Пика?

— Я не хочу умереть, — сказал Иоанн, — От синдрома Холиншеда-Краснова.

— Ты просто боишься.

— Это политика, Элизабет. Я шёл на выборы как человек…

— Но тебя избрали, — возразила она, — и ты лучше других понимаешь, на чьей стороне будущее. Пройдёт одно поколение, и на Земле не останется не прошедшего процедуру человека. Генерального секретаря выберут из тех, кто будет соответствовать должности. Разве можешь ты, положа руку на сердце, сказать, что многого добился за последний год?

— Могу.

— И что же ты скажешь? — поинтересовалась она. — Что увеличен бюджет ООН? Что военные расходы возросли, а «патриоты» до сих пор превращают Африку в одну огромную «горячую точку»? Что новая волна экономического кризиса затронула биотех не так сильно, как ожидалось? Что мир не погряз в анархии, как должен был, из-за тебя?

— Элизабет…

— Это детский лепет, Иоанн. Если ты пройдёшь процедуру сейчас, то миру, которым ты должен управлять, будет только лучше. Не говоря уже о том, какой шаг вперёд ты совершишь своим поступком, шаг для всего мира.

— Прости, но меня это не впечатляет, — покачал он головой. — Я слишком часто слышу слова о будущем в последнее время. Наверное, дело в том, что твои волосы не рыжего цвета.

Элизабет натянуто улыбнулась.

— Я пройду процедуру один раз, — сказал Иоанн. — Никто не должен об этом знать. Только рак головного мозга. Ты можешь это устроить? Да или нет?

— Могу. Мне нужен твой генетический паспорт и неделя, чтобы написать программу.

— Мой помощник вышлет данные.

— Где ты будешь через неделю?

— В Европе. — Иоанн задумался. — Я прилечу в Париж шестнадцатого числа, потом в Барселону и в Мадрид… Ещё мне надо в Афины, в Берлин и, может быть, в Москву…

— А Лондон?

— Надо посмотреть график, одну секунду …

— Раньше ты всё это держал в своей голове, — сказала Элизабет, пока Иоанн запрашивал информацию. — Это обыкновенная старость, Иоанн, тебе пятьдесят восемь, и с каждым годом будет только хуже. Скажи, ты запоминаешь тексты своих выступлений или читаешь с линз? Ты хорошо спишь но ночам или нервы шалят, даже если встал в шесть утра? Ты бодро держишься на ногах к вечеру или иногда тянет поспать пару часов днём? Сколько чашек кофе ты выпиваешь и сколько таблеток тебе прописано?

— Я полечу через Лондон в Брюссель, — сообщил Иоанн. — Потом поеду в Париж, потом в Барселону и в Мадрид, потом в Берлин…

— Витаминные коктейли и омолаживающие процедуры не помогут. Они оттягивают старение, но процесс продолжается, его не обернуть вспять. Ты знаешь больше, чем в юности, но какой в этом смысл, если ты не можешь так же быстро соображать? Какой в этом смысл, если ты не можешь весь день бежать, не выпив энергетик?

— Прекрати.

— Я не могу смотреть, как ты губишь себя и всех людей, которые тебе доверились, из-за предрассудков и страха.

— Я не соглашусь.

— Одна процедура, — сказала Элизабет. — Полное исцеление. Обновление нейронных связей. Перестройка соединений. Никаких изменений характера или привычек.

— Мне нужно вылечиться от рака и ничего больше.

— В тебе не изменится ничего, кроме того, что ты перестанешь уставать, что тебе будет легче, и в какой-то момент ты не совершишь глупость…

— Давай закончим…

— …из-за того, что забыл принять таблетку или чересчур раздражён…

— …это немедленно!

Элизабет замолчала.

— Ты уже повысил голос. Скажи мне, Иоанн Касидроу, как много глупостей мы совершаем из-за так называемого человеческого фактора?

— Тебе меня не убедить.

— И сколько ещё планируем совершить из-за упрямства хороших людей, которые просто не желают стань немного умнее? Я всё подготовлю, Иоанн.

— Только рак. Только рак мозга.

— Как скажешь.

— Я перешлю генный паспорт. — Он помолчал. — Никто не должен узнать.

— Я всё подготовлю лично.

— Сколько потребуется времени?

— Полдня, — сказала она, — или полночи.

— Хорошо.

— Увидимся в старой Европе. Подумай над моими словами.

— Уже подумал.

— Подумай получше.

Она отключилась. За время их разговора коммуникатор Иоанна принял несколько десятков сообщений. Иоанн сел за стол и просмотрел их:

ответственный секретарь Азиатского союза на заседании правительства обрушился с критикой на ООН за «резко проявившийся в последний год евроцентризм»;

Содружество стран Южной Америки выразило протест против монополии «стран севера» на распределение энергоресурсов;