— За твоё тоже… И мне подправляли данные родителями нос и уши… Били и подправляли. Били и подправляли… Все части моего некрупного тела. Снизу до самой головы, чтоб извилины выпрямить и сознание… Держался, пока мог… Но самое тяжёлое… тебе первому признаюсь. Это тишина. Жуткая, гнетущая тишина… В одиночке… Тоже пытка. Ти-ши-ной… Остались неискалеченными голосовые связки и глаза, но практически ничего не слышу, поэтому ору. А откуда, спрашиваешь, эффектный мат? Так это производство, практика, где, как ты сам знаешь, в наших условиях, нужно иметь полголовы и два языка… Ну и, конечно, спецы с Лубянки. Многие с высшим образованием по этим делам. Прямо академики. Обучали, пока я слышал… С тех пор этот тост, — с грустью закончил он.
— А после освобождения?
— Великий вождь всех времён и народов ушёл в мир иной, а мы возвратились в этот. На прежнем месте меня никто не ждал. Тем более с таким носом, ушами, именем, отчеством и фамилией. Подался в проектирование.
— Я, честно говоря, думал, что вы были в молодости боксёром или борцом…
— Ма-ла-дэц! — смеясь, с восточным акцентом сказал он.
— Именно этой версией я всегда пользуюсь при общении с женщинами…
Он не лукавил. Самое удивительное состояло в том, что этот невысокий, изуродованный, потерявший работу, семью и жилище человек не опустился, не спился, не разочаровался в жизни и пользовался потрясающим успехом у женщин самой высокой пробы.
Несколькими годами позже я стал свидетелем разговора двух директоров крупных проектных институтов. Речь шла о выполнении приказа министерства по сокращению численности штата на двадцать процентов. «Экономика должна быть экономной»! Могучий лозунг!
Наш директор тяжело вздохнул:
— Не знаю, что делать… Сейчас много заказов — и наших, и зарубежных, а я должен сокращать людей… А ты как решаешь этот вопрос?
Коллега, улыбаясь, но тоже с грустью:
— У меня план перевыполнен — тридцать пять процентов уехало в Израиль.
— А как ты работать будешь?
— А это уже совсем другая история. Тоже предлагают очень солидный проект, а кто будет выполнять — ещё не соображу.
Наш задумался и неожиданно предложил:
— Давай я тебе переведу десять-пятнадцать процентов нужных людей. По бумагам всё оформим как надо. Ты выполнишь заказ, получишь премию, моих не забудешь, а я отчитаюсь о сокращении. Кампания стихнет, и всё станет на свои места.
— Не возражаю. Только людей я подберу сам. По деловым и политическим качествам, — с улыбкой закончил он.
— Договорились.
Главным инженером проекта был назначен Л. Б. Штейн.
Первый концерт для фортепиано с оркестром
Когда страна быть прикажет героем, У нас героем становится любой.
Конец пятидесятых годов. Всюду звучало имя Валентины Гагановой, прядильщицы Вышневолоцкого хлопчатобумажного комбината, которая, как утверждалось, добровольно перешла в отстающую бригаду и вывела её в передовые.
— Все собрались?
Кузьмин взглядом проверил: слева за столом — серьёзный Чуев, рядом Гринько — знаток всех сортов и наименований спиртных напитков, весельчак и балагур Спиваков — руководители основных цехов прокатного металлургического производства. Справа — парторг, профорг.
— Докладывай, — кивнул Кузьмин парторгу.
Тот встал и, глядя в бумажку, начал читать:
— Партийным комитетом завода нам оказана честь. Нужно рекомендовать кандидатуру бригадира для перехода в отстающую бригаду с целью улучшения её работы и, таким образом, поддержать почин Гагановой. Это должен быть, — он усилил голос и медленно начал перечислять, — передовик производства… с трудовым стажем… член КПСС или комсомолец… морально устойчивый… хороший семьянин… непьющий…
Оратор положил листок на стол. Тишина. Все с улыбкой смотрели друг на друга.