Лучше умереть!

Люси — она все еще лежала без чувств — с предельной осторожностью положили на носилки и понесли в Буа-Коломб. Мрачная процессия довольно скоро оказалась возле симпатичного особняка, стоящего в глубине большого сада, — в этом доме девушке был предоставлен временный приют. Жена комиссара и ее служанка поспешно приготовили постель. Как только Люси уложили, доктор прозондировал рану, убедился, что нисколько не ошибся, полагая, что она не смертельна, и приступил к перевязке. Комиссар с бригадиром тем временем осмотрели одежду.

— Действительно, девочку пытался убить какой-то грабитель, — сказал бригадир, — карманы платья вывернуты наизнанку, да и на поясе что-то оторвано; вероятно, там висела какая-то ценная вещь.

— Часы, сударь… — подсказала разносчица хлеба. — Она всегда вешала их на пояс, когда выходила из дома.

Представители закона приступили к составлению подробного протокола, потом — около трех часов ночи — разошлись, оставив мамашу Лизон возле так и не пришедшей в сознание девушки.

Овид Соливо добежал до Парижской дороги и со всех ног бросился в Курбвуа. Он без труда нашел ту маленькую дверку, через которую ушел с завода. Инженер — он был так взволнован, что весь дрожал, — быстро впустил Овида и едва слышно спросил:

— Ну что?

— Порядок… Нам осталось лишь вернуться в Париж. Люсьен Лабру теперь — соломенный вдовец. И другого выхода, кроме как жениться на твоей дочери, у него нет…

Заперев дверку, они направились в кабинет инженера. Там Соливо поспешил переодеться. Сняв с себя крестьянскую одежду, он запер ее в чемодан, а украденные у Люси часы и кошелек сунул в карман.

— Я готов, — произнес он, взяв чемодан.

Жак Гаро погасил в кабинете свет и направился к выходу; дижонец последовал за ним. Карета действительно ждала на набережной. Мужчины сели в нее.

— Куда тебя отвезти? — спросил инженер «братца».

— На бульвар Батиньоль. Оттуда мне рукой подать.

Лошадь — большой ирландский рысак — рванула с места в карьер и пулей пролетела до бульвара Батиньоль, где злодеи расстались. Жак Гаро вернулся в особняк.

«Мэри спасена, — думал он. — Нет у нее теперь соперницы. Пройдет совсем немного времени, и Люсьен Лабру падет к ее ногам».

На рассвете комиссар полиции Буа-Коломб с секретарем и жандармами был уже возле рощицы, на том самом месте, где Овид Соливо напал на Люси. Тщательный осмотр места преступления показал, что убийца, поджидая жертву, залег в рощице — след его тела был ясно виден. Потом следственная группа вернулась в Буа-Коломб.

В изголовье больной сидел доктор: после долгих часов забытья девушка вот-вот должна была очнуться. Открыв глаза, Люси невидяще огляделась, затем в ее взоре промелькнуло беспокойство. Но тут она заметила мамашу Лизон и чуть было не вскрикнула от радости — боль, причиняемая раной, помешала ей сделать это. Жанна склонилась к ней.

— Узнаете меня, миленькая? — спросила она.

— Да, — слабым голосом ответила Люси. — Где я?

— В Буа-Коломб, в доме комиссара полиции…

Услышав это, Люси сразу же вспомнила о том, что произошло накануне вечером. Настал черед комиссара; подойдя поближе, он сказал:

— Вы были ранены, барышня, и я счел своим долгом дать вам приют в моем доме.

— Да… да… помню… — прошептала Люси. — Я отнесла в Гаренн бальное платье… И возвращалась вдоль железной дороги в Буа-Коломб, чтобы сесть там на парижский поезд. Вдруг посреди дороги возник какой-то человек и ударил меня… Дальше — сплошной мрак, и вот теперь я оказалась здесь.

— Вы видели лицо человека, напавшего на вас? — спросил комиссар.

— Нет, сударь… было слишком темно.

— У вас были с собой часы, так? Золотые, с цепочкой.

— Да, сударь… были.

— И кошелек?

— Да.

— А что в нем?

— Франков тридцать и обратный билет в Париж.

— По всей вероятности, убить вас пытался какой-то грабитель. На часах обычно бывает номер. Вы знаете номер своих часов?

— Нет, сударь.

— Где вы их купили?

— Мне их подарили, но я знаю, где они были куплены: в часовом магазине на углу улицы Сент-Антуан и тупика Гемене.

Комиссар записал адрес.

— Будет ли нескромно с моей стороны спросить имя того лица, кто купил часы?

— Нисколько, сударь. Их купил мне мой будущий муж, господин Люсьен Лабру.

— Преступник, конечно же, попытается продать украденные часы. Узнав их номер, мы наверняка выйдем на его след.

— Я, наверное, ранена тяжело, — сказала Люси, — потому что чувствую себя очень плохо.

— Да, дитя, — произнес врач, — вряд ли вы можете чувствовать себя хорошо. Рана довольно глубокая, но уверяю вас: никакой опасности для жизни она не представляет; более того, вылечим мы ее очень быстро. Вам повезло: эта славная женщина, ваша соседка, шла по той самой дороге, где на вас напал убийца. Если бы не она, вы бы уже были мертвы; не от раны — от потери крови.

— Лизон, хорошая моя… — сказала Люси, протягивая руки к разносчице хлеба.

Жанна горячо прижала девушку к своей груди.

— И давно я здесь?

— С прошлой ночи.

— И мне никак нельзя вернуться домой?

Комиссар вопросительно посмотрел на доктора.