Лучшее прощение — месть

Если делая сальто-мортале, ты падаешь на все четыре лапы — это одно, а если летишь вниз головой, то нужно порядочно времени прежде чем ты полностью восстановишься и сможешь снова приняться за акробатические упражнения! Много было предзнаменований, которые должны были бы его остановить. Однажды в Турине он был приглашен на ужин в дом дяди Гретхен. В какой-то момент он обратился к ее тетке Эвелине с таким признанием: «У меня всегда была мечта заиметь какой-нибудь дом в деревне с куском земли, чтобы своими руками возделывать его и иметь на столе то, что сам вырастил. В тот день, когда это осуществится, я был бы счастлив пригласить вас к себе». На что тетка ответила: «К тому времени, когда вы заимеете собственный дом, мы уже лишимся наших зубов», — и расхохоталась, вместе со своим бумажным магнатом.

Франческо был настоящий джентльмен. Он и бровью не повел в ответ на это лапотное хамство. Ужин закончился и он, оставив Гретхен на попечение родни, уехал в Париж.

Так, еще до свадьбы, начали появляться первые грозовые облака. Тетя Эвелина, культура и умственные способности которой были весьма ограничены (первое — не только по ее вине, второе — изначально обусловлено), исходила злобой.

Ей было тогда около шестидесяти. Черные волосы, правильные черты лица, небольшой рост, широкие плечи, повадки и манера говорить, типичное для женщины 30-х годов, не заметившей, что на дворе почти 70-е, и что мужчины восхищаются уже не ею, тетей Эвелиной, а ее племянницей Гретхен.

Что в ней было самым приметным? Пожалуй, две вещи: первая, это то, что она не ходила, а шествовала, время от времени забавно сбиваясь с шага по причине возраста и артроза. Вторая — ее манера улыбаться, изо всех сил растягивая губы и демонстрируя все тридцать два фарфоровых зуба с синеватым отливом, зловеще контрастирующими с ее лицом, все еще правильным, но уже тронутым всеразрушающим временем.

Черные ее глаза блестели зло и холодно. Она постоянно была в плохом настроении, хотя у нее было все, что душе угодно: роллс-ройс и кадиллак, два шофера, тридцатипятиметровая яхта, коллекция драгоценностей, которой могла бы позавидовать и королева, титул графини (обошедшийся ее мужу в целое состояние) и сам граф под боком.

Но все ее деньги были бессильны перед наступающей старостью, которая искажала совершенный прежде овал лица, разрушала упругость груди, расплющивала ягодицы, одаривала мешками под глазами. В отчаянной попытке остановить время и выглядеть по-прежнему, она старалась двигаться не по возрасту резво, на манер молодой кобылицы. Это делало ее смешной, но чем-то и трогательной. Она вызывала раздражение и сострадание, хотя и не заслуживала последнего, поскольку с более слабыми и менее богатыми она вела себя подло и безжалостно.

Муж ее, массивный обладатель огромных седых усов, походил на аристократа. Его изысканные, любезные манеры заставляли любого верить в его расположение к себе. Но мысль, что с его помощью ты сможешь сделаться таким же богатым, как он, внушала ему священный ужас, так же как и его жене и как любому нуворишу.

Поэтому, если ты обращался к нему за финансовой помощью или предлагал выгодное для обоих совместное дело, рассчитывать на него не приходилось. Ему легче было отказаться от денег, чем поделить их с тобой.

Странные люди, эти богатые. Мне все время кажется, что они в точности похожи на волков. Живут своей стаей и не подпускают чужих. И если кто-то пытается проникнуть к ним, они будут отпихивать его изо всех сил и постараются разорвать да еще и потешиться над ним для услады себе подобных, забывая, что и они когда-то пробивались наверх, зарабатывая это кровавым потом, что они тоже прошли через самые жестокие унижения.

Но если ты сам можешь превратиться в волка, они примут тебя в свою стаю, хотя и будут ненавидеть тебя, как они ненавидят друг друга.

Что касается Гретхен, она была для них, конечно, своя, но, будучи самой красивой племянницей графа Эдуарда и графини Эвелины Лупини, она к тому же имела несчастье вызывать ревность Эвелины, которая, как и все коварные люди, умела маскировать самые неблаговидные свои поступки дружескими улыбками и нежными словами.

Короче, это была дьявольская пара: он не выносил людей умных и честолюбивых, боясь, что они тоже достигнут богатства, а она ненавидела красивых женщин.

В то же время, в некоторых случаях, они были очень щедры.

Отец Гретхен, то есть брат Эвелины, завсегдатай казино, скачек, карточных столов, был у них на постоянном содержании по той простой причине, что мот тратит богатство, а не сколачивает его.

Правда граф иногда ворчал, оплачивая прибывающие со всех сторон счета, но в целом он даже гордился этим. Будучи безмерно богатым, он как бы искупал ту щедрость, которую проявила к нему жизнь, одарив его этим богатством.

В семье все родственники относились к отцу Гретхен с большим вниманием.

Того, что он всего-навсего дармоед, никто из них не видел и не осмеливался допускать даже в мыслях. Они бы и не поняли, как можно так неуважительно думать о брате самой графини.