Лучший друг девушки

– Не печалься обо мне. Борись за меня. Сделай так, чтобы восторжествовала справедливость. Я позволила ему управлять своей жизнью, не дай ему управлять моей смертью.

И вот теперь, держа холодеющую руку матери, Розалинда молча повторила данное ей обещание. Взглянув на маленькие, из горного хрусталя часики у изголовья постели, она увидела, что вот-вот должен прибыть Джонни. Она вызвала его, как только врач сказал, что конец уже близок, и, словно чувствуя, что любимый сын уже в пути, Ливи цепко держалась за жизнь. Не успела Роз подумать о Джонни, как он, тяжело дыша, словно от быстрого бега, почти вбежал в спальню. Роз встала ему навстречу, брат и сестра обнялись, затем Роз отстранилась, чтобы он мог нагнуться к матери.

– Ма? Это я, Джонни.

Он взял ее руку в свои и приложил к щеке. Веки Ливи затрепетали и медленно раскрылись, словно тепло его ладоней придало ей новые силы. Когда она увидела, кто это, глубоко запавшие глаза ее просияли и она улыбнулась ему, ласково и с любовью. Губы ее шевельнулись, но ничего нельзя было разобрать. Джонни приложил ухо прямо к ее губам, внимательно слушая и что-то говоря ей в ответ, отчего она вновь просияла и даже попыталась ему кивнуть, но веки ее закрылись – на этот раз навсегда.

Он все еще не выпускал ее руки из своей, пока не почувствовал, что рука эта тонкая, как птичья лапка, стала другой. Тогда он сказал:

– Она умерла.

Билли бросил вопросительный взгляд на сиделку, поспешившую к постели из глубины комнаты, чтобы пощупать пульс на руке, которую все еще держал Джонни.

– Леди Банкрофт скончалась, – подтвердила сиделка.

Диана без чувств сползла со своего стула на пол. Брукс поднял ее на руки и вынес из комнаты. Джонни поднес руку матери к своим губам, затем поцеловал ее в обе щеки. Розалинда и Дэвид сделали то же самое. Потом все они вышли, оставив Билли наедине с умершей.

Внизу Роз повела своих братьев в библиотеку. Она распорядилась разжечь там камин, но не потому, что было холодно, а потому что в мокрый сентябрьский день пламя его хоть как-то обогревало душу.

Дэвид как потерянный остановился посреди комнаты, словно погруженный в тяжелые мысли, затем сказал:

– Не верится, что ее уже нет. Конечно, все эти месяцы я понимал, что рано или поздно это должно случится – все мы это понимали, – но все равно не могу принять, что ее уже нет с нами. – Неожиданно он попросил: – Я бы хотел выпить. – И обернулся к своему единоутробному брату: – А ты, Джонни?

– Нет, спасибо.

– Роз?

Роз отрицательно качнула головой. Дэвид налил себе двойную порцию виски и залпом выпил.

– Бедный па, – вздохнул он, глядя в пустой стакан. – Как же он теперь будет без мамы?

Произнеся это, Дэвид искоса взглянул на Роз, но та безмолвно уставилась на огонь. Они молчали, пока в библиотеку, ведомый под руки Дианой и Бруксом, не вошел Билли. У Роз мелькнула мысль, что означает этот жест – клятву верности или он действительно не стоит на ногах?

Шел он медленно и тяжело, как глубокий старик, каким, в сущности, и был. Лицо его, заметно осунувшееся, походило на обтянутую кожей маску, и только сейчас Роз обратила внимание на то, как сильно он похудел. Как и сын, он с трудом верил, что в конце концов случилось непоправимое. Дэвид подошел к отцу, отец и сын молча и крепко обнялись. Первые слова отца были повторением слов сына:

– Не верится, что ее уже нет.

Оба они одинаково отказывались принять то, чего не признавали: смерть не испугалась могущественных Банкрофтов.

– Может быть, нам взять на себя все необходимые организационные приготовления? – как всегда стремясь услужить своему тестю, предложил Брукс. – Чтобы снять с вас хоть какую-то толику вашей тяжкой ноши.

– Что? Ах... да... похороны. – Прямо у них на глазах, сделав над собой видимое усилие, Билли вновь превратился в того человека, каким его знали все. В лорда Банкрофта, крупнейшего дельца-миллиардера. Его ждали неотложные дела, необходимо было организовать похороны, распоряжаться, указывать людям что делать. Предстояло целое зрелище, которым он должен руководить. Голос его вновь обрел спокойствие и уверенность, когда он, отстранясь от сына, вежливо, но непреклонно сказал: – Спасибо, Брукс, за вашу заботу и участие, но только я знаю, как все необходимо устроить. Дело в том, что некоторое время назад я уже предпринял кой-какие шаги по организации похорон. Остается только отдать необходимые распоряжения.

Пора! – подумала Роз, затем спокойно и непринужденно, как об обыденном факте, сказала:

– А ничего и не надо организовывать. Все уже давно организовано. Мама сама позаботилась о похоронах, тщательно их продумав.

Все головы повернулись к ней. Роз почувствовала, как под ногами у нее дрогнула земля. Но никто этого не увидел.

– Никому ничего не надо делать. Она все продумала до мельчайших подробностей. Вы же знаете маму: все должно быть сделано по высшему разряду.

Все молча смотрели на Роз. Подземные толчки сделались ощутимее.