Читаем Лучший год в истории кино. Как 1999-й изменил все полностью

За комические отступления в «Жестоких играх» главным образом отвечала Сесиль, наивная новенькая ученица, которая становится пешкой в руках коварной Кэтрин. Ее сыграла 26-летняя Сельма Блэр, которая к тому моменту несколько лет жила в Нью-Йорке. «Я жила у Армии Спасения, пыталась пробиться как актриса, – говорит Блэр. – Я радовалась бы даже рекламе жвачки». Блэр быстро оказалась втянута в помешательство на тинейджерах и почти получила главную роль в «Бухте Доусона» – но в тот же день на пробы пришла Кэти Холмс. Работа в «Бухте» прошла мимо – но вокруг было много других подростковых ролей. «Время благоволило тем, кто старше восемнадцати, но юно выглядит, – говорит Блэр. – Я не могла похвастаться опытом, но у многих других ребят его было не больше».

Блэр, чьей самой большой ролью до сих пор был эпизод в комедии «Вход и выход», вскоре оказалась участницей самой скандальной сцены «Жестоких игр». В один ясный день в мае 1998 года – такой день, когда, по словам Геллар, «все на свете идут в Центральный парк», – сотни зевак собрались на манхэттенской лужайке недалеко от места, где Геллар и Блэр лежали на полотенце для пикника. Над парком гудел шум толпы, и время от времени где-нибудь недалеко сверкала вспышка фотокамеры. Геллар была актрисой с четырехлетнего возраста, и оживление вокруг съемочных площадок было для нее привычным зрелищем. Но даже она удивилась такому вниманию. «Помню, как на 72-й улице снимали „Крепкий орешек“ и все ходили посмотреть, – говорит Геллар. – Но наш маленький фильм совсем не был „Крепким орешком“».

В сцене, которую снимали в тот день, Кэтрин предлагает неопытной Сесиль свою помощь – той требуется попрактиковать умение целоваться. Они почти на 15 секунд сплетаются языками, после чего между их губами остается тонкая ниточка слюны. Несколько десятилетий спустя этот засос показался бы довольно скромным и даже банальным. Но тинейджерская мания конца девяностых и ее не всегда совершеннолетние звезды стали причиной и усилившейся настороженности относительно подросткового секса. Родители 1999 года, очевидно, страдали амнезией: некоторые из них провели юность, рассматривая дорожку волос на животе Дэвида Кэссиди на обложке Rolling Stone, а теперь они же были потрясены (потрясены!) тем, что их дети слушают двусмысленные подростковые поп-хиты (I’m a genie in a bottle / You’ve gotta rub me the right way[38]

) и пялятся на пупок 17-летнией Бритни Спирс. Обеспокоенных взрослых и одержимых подростками журналистов сцена девичьего засоса по-настоящему завораживала. «Жестокие игры» еще даже не вышли, а в открывающем материале журнала Premiere «Тот Самый Поцелуй» был освещен в подробностях, причем отдельно отмечалось, что эротически заряженные сцены фильма «спровоцировали тысячу совещаний за закрытыми дверями на The WB».

Из-за Того Самого Поцелуя нервничали все, и особенно Блэр. «Я была очень неопытна в сексе, – говорит она. – Пожалуй, я боялась целоваться с девушкой потому, что тогда боялась целоваться и с парнями». Геллар в тот день больше всего беспокоили фотовспышки. «Куда ни глянь, всюду были папарацци», – говорит она. В самом деле, спрятавшийся неподалеку фотограф сумел запечатлеть момент соприкосновения, и на следующий день фото девушек, соединившихся в поцелуе, появилось в The New York Post. «Попав в Post, житель Нью-Йорка прячется с глаз долой от стыда, – говорит Геллар. – Но в то же время это как-то воодушевляет».

В Sony Pictures тоже были воодушевлены. Когда мартовская премьера «Жестоких игр» близилась, их рекламу можно было найти на обложках журналов и таблоидов (The WB, чьи менеджеры переменили мнение насчет непристойности фильма, решила продвигать фильм в прайм-тайм). Камбл утверждает, что в первые выходные проката «в кинотеатрах висели знаки с надписью: мы не продаем билеты на „Жестокие игры“, если вам нет 17 лет. Но люди покупали билеты на другие фильмы и пробирались в зал». Оказалось, циничные сексуально озабоченные подростки больше всего хотели посмотреть историю про других циничных и сексуально озабоченных подростков, даже если эту историю сочинили пару веков назад. Это было очень удачно для «Десяти причин моей ненависти».

* * *

Когда Кирстен Смит по прозвищу Киви была старшеклассницей в маленьком городке в штате Вашингтон, то работала в семейном магазине видеопроката, где сама могла взять и обязательные фильмы Джона Хьюза, и хиты девичьих посиделок – «Парень что надо» и «Отчаянно ищу Сьюзан». Это были фильмы о молодых женщинах и для молодых женщин, сделанные в те времена, когда блокбастеры были обычно заточены под мальчиков (или не повзрослевших мужчин). «В „Балбесах“ и „Искателях потерянного ковчега“ девушек было немного, – говорит Смит. – А если и были, то как побочные персонажи».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера
Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера

«Кристофер Нолан: фильмы, загадки и чудеса культового режиссера» – это исследование феномена Кристофера Нолана, самого загадочного и коммерчески успешного режиссера современности, созданное при его участии. Опираясь на интервью, взятые за три года бесед, Том Шон, известный американский кинокритик и профессор Нью-Йоркского университета, приоткрывает завесу тайны, окутавшей жизнь и творчество Нолана, который «долгое время совершенствовал искусство говорить о своих фильмах, при этом ничего не рассказывая о себе».В разговоре с Шоном, режиссер размышляет об эволюции своих кинокартин, а также говорит о музыке, архитектуре, художниках и писателях, повлиявших на его творческое видение и послужившими вдохновением для его работ. Откровения Нолана сопровождаются неизданными фотографиями, набросками сцен и раскадровками из личного архива режиссера. Том Шон органично вплетает диалог в повествование о днях, проведенных режиссером в школе-интернате в Англии, первых шагах в карьере и последовавшем за этим успехе. Эта книга – одновременно личный взгляд кинокритика на одного из самых известных творцов современного кинематографа и соавторское исследование творческого пути Кристофера Нолана.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Том Шон

Биографии и Мемуары / Кино / Документальное
Продюсер
Продюсер

Шоу-бизнес в агонии! Великий и ужасный продюсер, медиамагнат, вершитель мега-проектов, повелитель звезд и отец сенсаций Иосиф Шлиц убит на пороге собственного дома. Невнятно произнесенное перед смертью имя убийцы — единственная зацепка следствия. А тем временем, конкуренты, прилипалы и авантюристы набросились на его медиа-империю, растаскивая ее на куски. Ни вдове, ни сыну на этом обильном пиру, похоже, нет места. Опытный адвокат Артем Павлов отчаянно бросается на их защиту, но понимает, что изменить ситуацию практически невозможно. Ведь империи просто так не гибнут! Защитник оказывается прав: мир шоу-бизнеса гудит как потревоженный улей, знаменитый певец Кирилл Фарфоров сбежал от следствия за границу, компаньоны вцепились в глотки друг друга — один сгорел в собственном ночном клубе «Гоголефф», другой искалечен, а «крыша» Шлица — вор в законе Бессараб — таинственно исчез.Законы бизнеса жестоки, нравы шоу-бизнеса беспощадны! Следствие бессильно, но интуиция и последовательность, вроде бы случайных событий, убеждают Артема — всем этим кошмаром управляет чья-то расчетливая и сильная воля…

Василий Анатольевич Соловьев , Павел Алексеевич Астахов

Детективы / Триллер / Кино / Прочее / Триллеры