Луковые кольца в сахарном сиропе

— Яблочный пирог и плов. Нашла узбекский рецепт в старом журнале. Вот, решила попробовать. Сегодня Костя приедет на ужин. А на обед суп. Поешь обязательно.

— Хорошо, только попозже. Мам, меня одноклассники завтра погулять позвали. Вечером. Ты не против, если я схожу? — отпрашиваться у мамы в пятнадцать лет было не обязательно, но Маша все же решила спросить.

— Мм, как здорово! — Ирина лизнула палец, испачканный в тесте, одобрительно кивнула головой и отставила чашку в сторону. — С девчонками? Расскажи поподробнее, мне очень интересно! Наконец-то ты решила дать шанс своим одноклассницам. Все-таки я знала, что с возрастом вы все сдружитесь и сблизитесь. Так кто пойдет?

— Ну, там все будут, — Маша налила стакан воды и выпила залпом, хотя пить не очень хотелось. Так она решила оттянуть время ответа. — Полно народу, все не перечислить.

— И Витя тоже пойдет? — Ирина насторожилась.

— Не знаю, если захочет, — соврала Маша и поспешила в свою комнату, пока не пришлось отвечать еще на какие-нибудь неудобные вопросы.

Глава 16

Ирина раздвинула шторы, пустив в комнату солнечный свет. Доходило семь утра, но ей уже не спалось. То ли привычка рано вставать, то ли нахождение в ее постели мужчины сделало свое дело. Ездить на квартиру к Косте стало неудобно, да и бессмысленно. Хотелось не коротких свиданий, а полноценной взрослой жизни. Маша к тому, что Костя останется на ночь отнеслась равнодушно, но и не враждебно.

Со смерти мужа прошло несколько месяцев, а она успела забыть, как это — просыпаться не одной. Да и с мужем в последний год они спали порознь. Он отдавал предпочтение дивану в зале. На нем и умер — как после этого не верить в иронию судьбы?

С Костей все было иначе. Они делили постель не как соседи, а как любящие люди. Он оставался у нее не часто, но это было не его выбором, а страхом самой Ирины. Навязчивая идея соблюсти правила приличия, то есть дождаться хотя бы шести месяцев со дня ее вдовства, заставляли выпроваживать любовника сразу после ужина.

Да и перед дочерью неудобно. Хотя Маша и не возражала. Ей Константин своим присутствием не мешал.

Ирина выглянул в окно. Перед домом стоял чистенький черный автомобиль. Теперь вся улица знала, что у них ночевал гость.

— Зачем скрывать, если ты свободная женщина? — каждый раз спрашивал Костя, искренне не понимая ее переживаний.

— Люди начнут обсуждать. Не хорошо. Я же учительница, — отвечала Ирина.

Он качал головой, она пожимала плечами. Как будто учителя — не люди?

А потом женское нутро, жадно ищущее любви, распаленное жарким поцелуем уступало. И вот он просыпается рядом с ней, вытягивается во весь рост, что пятки свисают, раскидывает длинные руки в стороны и улыбается.

А Ирина маскирует угрызения совести простой фразой:

— Кофе?

И убегает на кухню, запахнув длинный халат, так и не услышав ответа.

Ставит на огонь кастрюльку, наливает порцию молока — чуть больше, чем обычно, чтобы хватило на троих — варит кашу, постоянно помешивая, иначе пригорит.

И хочется одного — так и остаться здесь, внутри, вместе со своим счастьем.

Не выходить больше на улицу, не видеть людей, так и норовящих сунуть нос в чужую жизнь, и увеличить забор на два метра в высоту.

Маша появляется на кухне так тихо, что Ирина вздрагивает от неожиданности.

— На отработку встала? — спрашивает она сонную дочь.

— Нет, я не пойду туда больше, — отвечает Маша, да так категорично, что и возразить нечего.

Рик, громко цокая отросшими когтями по полу, забегает следом.

Вот кого никогда не увидишь спросонья — всегда бодрый и шустрый.

— Почему? — Ирина в недоумении смотрит на дочь. Не заболела ли?

— Не пойду и все. В сентябре помою батареи на этаже, или еще что-нибудь сделаю.

— Но так нельзя! Все ходят на летнюю практику, так заведено.

— Десять человек из двадцати семи, мам. Остальные не парятся вообще.

— Витя тоже не пойдет? — Ирина не узнавала свою дочь.

— При чем здесь он вообще? Ты думаешь, что я без Вити шагу ступить не могу? — Маша вскочила со стула.

— Нет, но… — Ирина не стала заканчивать фразу, потому что ее никто уже не услышит. Ее дочь выбежала из кухни, отчеканивая свой протест пятками об пол.

— Что это с ней? — вошел Костя, полностью одетый для похода на работу.

Ирина пожала плечами.

— Как только выясню, обязательно тебе сообщу, — она попыталась улыбнуться, но вышло не очень удачно.

— Может просто переходный возраст? Во сколько он там начинается у подростков?

— Я была уверена, что Машу этот период уже миновал. И с Витей у них что-то происходит. Стоит мне произнести его имя, она сразу злится.

— Не думаешь, что их отношения тоже перешли на новый уровень? — Костя подошел сзади и обнял Ирину за талию.

— Они же дети! — Ирина вырвалась из объятий. — Что ты такое говоришь? Даже представлять не хочу!

Костя снова притянул ее к себе.

— Дети взрослеют, от этого никуда не денешься. Может поссорились, вот она и без настроения?

— Это точно. Но все равно мне становится не по себе. Давай завтракать, а то опоздаешь на работу, — она поцеловала его в щеку и принялась накрывать на стол.