Луковые кольца в сахарном сиропе

— Чаще, чем хотелось бы. Когда мой муж умер, мир перевернулся. Не потому что я не представляла своей жизни без него. Нет. Мы давно потеряли ту связь, которая была между нами раньше. Но я любила его по-своему, как родного и близкого человека. Я знала, что он будет лежать на диване, когда я вернусь со школы домой. Я знала, какое у него любимое блюдо, чем он увлекается, какие передачи смотрит. Я знала его лучше, чем кто-либо на свете. И он тоже любил меня, но это я поняла только после его смерти.

— Как вы это поняли?

— Мне пришлось обнажить свои чувства, счистить, как шелуху. Когда ушла моя злость, раздражение, жалость к самой себе и к нему, обида, то я смогла разглядеть то, что скрывалось за всем этим.

— Значит ты любила папу? — Маша удивлённо посмотрела на Ирину.

— Конечно. Разве ты думала иначе? Просто я ждала от него того, что он не мог мне дать. Твой отец был настоящим мечтателем в молодости. Знала бы ты, как он хотел жить! Но так и не смог себя найти, реализоваться. Сейчас, в сорок лет, я понимаю, как это страшно на самом деле. В молодости ты думаешь, что времени полно, все успеется, сложится, свершится. Но годы, как пощечина, отрезвляют. И тогда только два пути — бороться или сдаться. Вот твой отец и сдался, опустил руки.

— А ты смогла реализоваться? — спросила Маша.

Ирина замолчала, взяла паузу обдумать этот вопрос.

— У меня никогда и не было столько амбиций. Я всегда хотела одного — быть спокойной. Чтобы жизнь текла, как река, пусть и порой тревожная, но в своем направлении.

— Думаете, большие мечты только губят человека? — Витя нахмурился.

— Либо несут вверх. Все зависит от того, не тяжела ли эта ноша. Мало мечтать о многом, нужно иметь силы, чтобы это всё воплотить в жизнь.

— Мам, ты прям философ, — Маша улыбнулась, но Витя легонько толкнул ее ногой, мол, не перебивай.

— Когда умерла Светлана Николаевна, я испугалась, — продолжила Ирина, заметив Витин интерес. — Она ведь ненамного старше меня. Тогда я поняла еще одну вещь — не обязательно самому катиться вниз, чтобы встретить смерть. Олег не хотел жить, он сам притянул свою судьбу, но Света — очень хотела. Мне стало страшно за себя, за вас. Один миг — и человека нет. А успела ли я пожить, оставить что-то после себя? Но самый большой страх наступает за тех, кого ты покидаешь. Я видела, как плакал ребенок, провожая навсегда свою мать. Сегодня мое сердце разрывалось, глядя на родителей Артема. И как бы я не была счастлива каждый день своей жизни, этот страх теперь никуда не денется.

— Но почему вы не хотите посмотреть с другой стороны? — спросил Витя. — Если смерть — это просто данность, Судьба? Жизнь — это борьба за выживание, естественный отбор, выживает сильнейший, вот и все. Физическое тело, оболочка — не так важны. Остается память, воспоминания. Можно не плакать о человеке, а помнить о нем. С улыбкой вспоминать хорошие моменты, радоваться, что имел возможность с ним общаться, просто знать его, говорить. Иногда человек уходит, чтобы жизнь другого стала легче и лучше. Разве ваша жизнь не изменилась к лучшему после того, как умер ваш муж? Извините, если мои слова вас обидят.

— Я действительно получила второй шанс. У меня появился Костя, который заботится обо мне так, как не мог Олег. Но разве я бы согласилась заплатить такую высокую цену добровольно? Конечно, нет. Имей я выбор, мой муж остался бы жить, — Ирина удивилась, услышав такие рассуждения от пятнадцатилетнего подростка.

— Но вам не хватило сил уйти, — он продолжил. — Значит это Судьба так о вас заботится. Мои родители развелись, каждый строит свою жизнь. Я боюсь представить, как бы они мучали друг друга, оставшись вместе.

— У тебя очень взрослый взгляд на вещи. Но речь не только про Олега. Светлана Николаевна была счастлива в браке. Артем только начал жить. Во имя чего они заплатили такую цену?

— Может хватит? — вмешалась Маша. — Если вы не перестанете об этом говорить, я не смогу уснуть. Меня и так две последние ночи мучали кошмары. Как подумаю про Артема, слезы сами наворачиваются. Теперь еще про папу буду вспоминать. И про Светлану Николаевну тоже, она была замечательной учительницей.

— Я рада, что вы опять вместе, как в старые добрые времена, — Ирина поднялась на ноги, разминая затекшие колени. — Давайте верить, что все плохое осталось позади. И так слишком много всего свалилось за последнее время. Хорошо, что удалось поговорить, мне стало легче, если честно. Пойду займусь ужином. Витя, ты останешься?

— С удовольствием! Мой отец так паршиво готовит, что я не упущу возможность перекусить в другом месте, тем более у вас.

— Вот и замечательно.

Ирина вернулась на кухню, вылила в раковину остывший чай, к которому так и не притронулась, и полезла в морозильную камеру.

Костя должен вернуться через пару часов, она как раз успеет приготовить и накрыть на стол.

Рик, в надежде получить что-нибудь вкусненькое, уже вертелся на кухне.

— Если я наступлю тебе на хвост, сам будешь виноват, — предупредила его Ирина, но по взгляду догадалась, что пес ничего не понял.