Луковые кольца в сахарном сиропе

Он быстро освоился в доме, знал, где что лежит, легко управлялся с грязной посудой и освобождал комнату для настоящей хозяйки, как только вставал с постели. Маша часто вспоминала, как обошлась с ним, когда сделала выбор в пользу новых друзей и мысленно благодарила Витю за то, что не держит зла. Окажись она на его месте и дружбе больше не бывать.

Рик вырыл яму под деревом и сунул в нее нос. К своему возрасту он достиг размера взрослой собаки, сохранив лишь щенячьи повадки.

— Мама прибьет тебя, когда увидит, во что ты превратил сад! — строго сказала Маша, желая уже вернуться в дом. — Пошли.

Она сняла обувь и встала босыми ногами на прохладный пол в прихожей — настоящее блаженство в такую жару. Даже в утренние часы на улице было нечем дышать. А днем припекало так, что выходить страшно.

Витя звал ее сходить на реку, на старое место, но Маша не могла решиться. Не только погода напрягала ее. Куда страшнее казалось встретиться с людьми, которые считают ее и ее маму виновными в смерти Артема. А таких, Маша не сомневалась, найдется не мало. Дурные вести наверняка расползлись по городу и только ленивый не обсуждал ее семью. Оставалась одна надежда — Костя поправится, и они уедут отсюда, не прихватив с собой плохие воспоминания.

Вообще эта мысль не давала покоя с тех самых пор, как Ирина впервые это озвучила. Если же Костя умрет, они вряд ли вдвоем рискнут сорваться с места.

Дни ожидания тянулись так долго, что уже не осталось занятий, которыми их можно было заполнить. Игры приелись, книги не читались, телевизор она и раньше не смотрела, для рисования не было вдохновения, а мама вечно где-то ходила или лежала молча, делая вид, что спит.

Витя же наоборот был полон сил и энергии. Он увлекался книгами, читал исследования, строил планы и охотно ими делился. Маше казалось, что он забыл про их переезд, потому что в его будущем никто никуда не уезжал. Возможно, он решил, что все отменилось само собой, как только с Костей случилась беда.

Ирина тоже про это не заикалась, но у нее были на то причины — слишком много других забот.

Маша включила электрический чайник и открыла дверцу холодильника. Масло и сыр лежали на верхней полке рядом с коробкой молока. А не сварить ли самой кашу? Витя будет приятно удивлен, а ей так хочется сделать для него что-нибудь приятное.

Она поставила небольшую кастрюльку на плиту, налила молока и достала из шкафчика банку с манной крупой.

Убавила огонь и пошла в свою комнату, чтобы разбудить друга. Пока он будет умываться и одеваться, она доделает завтрак и накроет на стол.

Маша приоткрыла дверь и засунула голову внутрь. Только вот Витя уже не спал. Он сидел на кровати, поджав ноги под себя и держал в руках открытый блокнот в розовой обложке.

— Что ты делаешь? — ее затрясло от возмущения и она решительно шагнула вперед. — Это моя личная вещь!

Она выхватила у него из рук свой дневник и прижала к груди. Он вздрогнул от неожиданности и поднял на нее перепуганные глаза.

— Я просто хотел… — Витя замолчал, пытаясь подобрать слова.

— Я впустила тебя в свою комнату не для того, чтобы ты лазил по моим шкафам, — от обиды у нее выступили слезы.

— Маш, я не хотел ничего такого. Просто ты давно ничего не писала…

— Давно? То есть ты и раньше читал мои записи?

Витя вскочил на ноги. Он попытался обнять Машу, но она увернулась.

— Дай мне все объяснить, — попросил он. — Я должен присматривать за тобой, оберегать. Понимаешь? Мне важно знать, что тебя беспокоит.

— Сейчас меня беспокоит то, что мой друг читает мой личный дневник. И как планируешь меня от этого уберечь? Зачем ты это сделал?

— Я же говорю, для твоей безопасности. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Ты сам себя слышишь? Что ты можешь? Защитник нашелся!

— Я много что могу.

— Ничего ты не можешь, понял? Хотя нет, кое-что тебе придется сделать. Собирай вещи и уходи отсюда!

— Ты меня выгоняешь? Но я же пообещал Ирине Николаевне, что присмотрю за вами. Прости меня, я не знал, что ты так отреагируешь.

Маша начала пятиться назад. Витя смотрел ей в глаза так пристально, что становилось не по себе. Рик, возбужденный громкими голосами, накручивал круги под ногами.

— Мы с мамой в помощи не нуждаемся. Это ты к нам напросился!

— Нет! Не говори так.

— Маму обвиняют в убийстве — чем ты поможешь? Костя лежит в больнице при смерти — чем ты поможешь? А? Может поработаешь адвокатом, ты же такой умный! Или вылечишь его? Не можешь, да? — Маша заплакала и присела на корточки, по-прежнему прижимая дневник к себе. — Ах, да! Ты мастерски умеешь шпионить и обвинять людей!

— Я могу просто быть рядом, разве этого мало? — Витя запустил руки в волосы и тяжело вздохнул. — Да, я прочитал дневник, но ведь мы друзья! Я самый близкий твой человек, разве мне запрещено знать, что происходит в твоей голове?

Маша вытерла слезы и подняла глаза.

— Мой самый близкий человек — это мама. А ты пошел вон отсюда! И больше никогда не возвращайся. С этой минуты мы не друзья.

— Чем пахнет? — он вышел из комнаты и пошел на кухню.

— О Господи! — Маша кинулась следом за ним.