Луна обнимает за талию

Не-не, я должна поговорить с матерью. Просто поговорить. И это все, – Дине пришлось облокотиться на стену, давая себе небольшую передышку. – Что было раньше, то прошло. Стоп! Я не хочу возвращаться в прошлое.

Но глаза, будто намеренно рассматривали дверь, обитую пошарпанным кожзамом. И Дина с ужасом осознала, что мысли о Луне без спроса поселились в ее голове и установили временный диктаторский режим.

***

Дина перепрыгивала через две ступеньки, желая поскорее обернуться объятиями Луны. Ее легкое и невесомое тело парило над землей. В горле стоял ком, и она не могла даже сглотнуть слюну. Слезы готовы были потечь в любое мгновение, но лучше не здесь, не в подъезде, пахнущем свежей маслянистой краской.

Недавно красили стены, – вспомнила Дина, резко тормозя на лестничной площадке второго этажа.

На цементный пол пролились мириады крохотных салатовых капелек. И если не приглядываться, то можно было подумать, что это ростки молодых растений.

Дина нажала на ручку, зная, что Луна часто забывала запереть дверь. Легкий скрип, приветливый и родной, пригласил внутрь.

– Это я. Ты спишь? – крикнула в тишину квартиры Дина. Она сбросила рюкзак с плеч и по дорожке солнечного света пошла на кухню. На круглом столе – чашка в красный горох, на дне которой оставалось еще немного чая, и хрустальная вазочка с каким-то лакомством. Дина не удержалась и положила кусочек, присыпанный сахарной пудрой, в рот. По языку растекся нежно-ореховый вкус фисташек.

– Луна? Тебе опять привезли рахат-лукум? Из Сочи?

Сахар совершил чудо, и комок в горле исчез. Показалось, что все проблемы можно было решить. Это же Луна! Она что-то придумает, что-то подскажет. Она точно найдет выход. Здесь, в этой квартире, наполненной золотым солнцем, все тревоги вдруг уменьшились, нет, не исчезли, но из категории «безвыходная ситуация» перешли в – «решаемая».

Дина осторожно положила на ладонь еще несколько снежных кубиков и направилась в гостиную. Луна была не из тех, кто приветливо выбегала навстречу гостям. Она могла даже не открыть дверь, если не хотела прерывать чтение интересной книги, например.

– Ты спишь? Где ты? Извини, если мешаю, но Федя…Ему очень плохо… Скорая приезжала. Понимаешь? Я не знаю, что делать… Федя… Он… – Дина опять ощутила в горле предательский комок, который мешал говорить. Объятия. Ей нужны утешающие объятия Луны. Луна обнимет за талию, и все наладится. В этот момент Дина чувствовала себя такой маленькой и беззащитной. Что такое ее пятнадцать лет перед злыми кружевами судьбы?

Дина застыла в дверном проеме гостиной. Луна неподвижно стояла перед окном. Медовый свет мягко струился по комнате, так что женская фигура казалась темной и с размытыми очертаниями. Дина сфокусировала взгляд и с изумлением обнаружила, что стопы Луны не касались пола.

Сахарная пудра сделала кожу липкой, и Дина уставилась на кубики рахат-лукума, только бы не глядеть поверх головы Луны. Сердце почему-то переместилось в виски, и стучало там теперь, как сумасшедшее. Дина съела лакомство и тщательно вылизала ладонь. Слезы застыли в глазах, а где-то внутри живота нарастал крик. Он был подобен приближающему поезду. Еще минута-вторая, и ворвется с шумом в пространство, громыханием заглушая все остальные звуки.

Дина пригладила складки на белой блузке и стряхнула невидимые крошки с клетчатой юбки. Крик нарастал, болезненно двигаясь внутри грудной клетки. Ей стоило поднять голову и открыть рот. То был бы момент освобождения, но она стиснула губы и накрыла лицо руками. Тело затряслось в крупной дрожи, когда внезапно пришло осознание: Луна не стояла перед окном, она… Глаза, привыкшие к яркому свету, разглядели веревку, которая выходила словно из затылка Луны.

Дина, по-прежнему сильно сжимая рот руками, резко развернулась и вернулась на кухню. Смотрела на рахат-лукум, восхищаясь как золото солнца, оставляет блики на кристалликах сахара, и тогда разомкнула губы, но не для того, чтобы заорать, а чтобы проглотить остатки лакомства. А потом, захватив рюкзак, вышла из квартиры и поднялась на третий этаж. Она чувствовала, как постепенно каменели мышцы лица, когда перед внутренним взором вновь и вновь появлялось изображение предсмертной маски Луны: отекшая челюсть и разбухший язык.

Дина ключом открыла дверь в свою квартиру и сразу же окунулась в запахи клея из крахмала и новеньких обоев. Мама стояла на коленях и тряпкой намывала пол в коридоре. На кухне разговаривал кто-то еще.

– Ну что ты застыла? Иди переоденься и помоги нам, – женщина ловко собирала остатки клея тряпкой, которую затем споласкивала в тазу с водой.