Лунный камень

— Я обязанъ сдлать это для васъ, проговорилъ онъ, подписывая документъ, — въ вид нкотораго вознагражденія за то, что произошло между нами давеча. Прошу извинить меня, мистеръ Дженнингсъ, что я не доврялъ вамъ. Вы оказали Франклину Блеку безцнную услугу. Вы, что говорится у насъ, у законниковъ, защитили дло.

Извиненіе Бетереджа было весьма характеристично.

— Мистеръ Дженнингсъ, проговорилъ онъ:- когда вы станете перечитывать Робинзона Крузо (а я непремнно совтую вамъ заняться этимъ), вы увидите, что онъ никогда не стыдится признанія, если ему случается быть неправымъ. Пожалуста, сэръ, считайте, что я въ этомъ случа исполняю тоже, что и Робинзонъ Крузо.

Съ этими словами, онъ въ свою очередь подписалъ документъ. Когда мы встали изъ-за стола, мистеръ Броффъ отвелъ меня въ сторону.

— Одно слово насчетъ алмаза. По вашему предположенію, Франклинъ Блекъ спряталъ Лунный камень въ своей комнат. По моему предположенію, Лунный камень въ Лондон, у банкира мистера Локера. Не будемъ спорить кто изъ насъ правъ. Спрашивается только, кто изъ насъ въ состояніи подтвердить свое предположеніе опытомъ.

— Мой опытъ производился нынче, отвтилъ я:- и не удался.

— А мой опытъ, возразилъ мистеръ Броффъ, — и теперь еще производится. Дня два тому назадъ я приказалъ сторожить мистера Локера у банка и не распущу этого караула до послдняго дня ныншняго мсяца. Я знаю, что онъ долженъ лично принять алмазъ изъ рукъ банкира, и поступаю такъ на случай, если лицо, заложившее алмазъ, заставитъ его сдлать это, выкупивъ залогъ. Въ такомъ случа я могу захватить въ свои руки это лицо. И въ этомъ есть надежда разъяснить загадку, какъ разъ съ того пункта, который теперь затрудняетъ васъ! Согласны ли вы съ этимъ?

Я охотно согласился.

— Я вернусь въ столицу съ десяти-часовымъ поздомъ, продолжалъ адвокатъ:- вернувшись, я могу узнать о какихъ-нибудь открытіяхъ, и мн, пожалуй, весьма важно будетъ имть подъ рукой Франклина Блека, чтобъ обратиться къ нему, буде понадобится. Посл всего происшедшаго, могу ли я разчитывать, что вы поддержите меня своимъ вліяніемъ?

— Конечно! сказалъ я.

Мистеръ Броффъ пожалъ мн руку и вышелъ. За нимъ послдовалъ и Бетереджъ.

Я пошелъ къ дивану взглянуть на мистера Блека. Онъ не шевельнулся съ тхъ поръ, какъ я положилъ его и приготовилъ ему постель, онъ спитъ глубокимъ и спокойнымъ сномъ.

Я все еще смотрлъ на него, когда дверь спальни тихонько отворилась. На порог снова показалась миссъ Вериндеръ, въ своемъ прелестномъ лтнемъ плать.

— Окажите мн послднюю милость, шепнула она:- позвольте мн остаться съ вами возл него.

Я колебался, не въ интересахъ приличія, а только въ интересахъ ея отдыха. Она подошла ко мн и взяла меня за руку.

— Я не могу спать; не могу даже сидть въ своей комнат, сказала она:- О! мистеръ Дженнингсъ, еслибы вы были на моемъ мст, какъ бы вамъ хотлось остаться здсь и смотрть на него. Ну, скажите: да! Пожалуста!

Надо ли говорить, что я уступилъ? Разумется, не надо.

Она подвинула кресло къ ногамъ его. Она смотрла на него въ безмолвномъ восторг блаженства, пока слезы не проступили на глазахъ ее. Осушивъ ихъ, она сказала, что принесетъ свою работу. Принесла и ни разу не тронула ее иглой. Работа лежала у нея на колнахъ, она глазъ не могла отвести отъ него, чтобы вдть нитку въ иглу. Я вспомнилъ свою молодость; я вспомнилъ кроткіе глаза, нкогда мн свтившіе любовью. Сердце мое стснилось, я взялся за свой дневникъ и внесъ въ него то, что здсь написано.

Итакъ мы оба молча сидли около него. Одинъ, погрузясь въ свой дневникъ; другая — въ свою любовь. Шелъ часъ за часомъ, а онъ покоился глубокимъ сномъ. Лучи новой денницы разливалась по комнат, а онъ на разу не шевельнулся.

Часамъ къ шести я ощутилъ въ себ признаки вновь наступающихъ страданій. Я долженъ былъ на время оставить ее съ нимъ одну. Я сказалъ, что пойду наверхъ и принесу ему другую подушку изъ его спальни. На этотъ разъ припадокъ мой не долго длился. Немного погодя, я могъ вернуться, и показаться ей.

Вернувшись, я засталъ ее у изголовья дивана. Она только что коснулась губами его чела. Я покачалъ годовой, какъ могъ серіозне, и указалъ ей на кресло. Она отвтила мн свтлою улыбкой и очаровательно покраснла.

— Вы сами сдлали бы то же на моемъ мст, прошептала она.

Только что пробило восемь часовъ. Онъ впервые начинаетъ шевелиться.

Миссъ Вериндеръ склонилась на колна у дивана. Она помстилась такъ, что пробуждаясь, онъ откроетъ глаза прямо въ лицо ей.

Оставить ихъ вдвоемъ?

Да!

Одиннадцать часовъ. Они уладили все между собой и вс ухали въ Лондонъ съ десяти-часовымъ поздомъ. Прошла моя греза кратковременнаго счастія. Снова пробуждаетъ меня дйствительность всми забытой, одинокой жизни.